Нелюдь
Шрифт:
– В лягушку – это классно, – задумчиво ответила Лена. – Это сейчас самое то – в лягушку. Если уж все по сказке… Саша, кроме шуток – нам сейчас обязательно бежать и прятаться или все уже кончилось?
– Не знаю. Похоже, что сегодня ничего больше не намечается, – тут он вспомнил колдуна с бритым затылком и добавил: – А вообще-то я пока что ни в чем не уверен. Кроме одного: отсюда нужно убраться побыстрее и потише. Поэтому пошли, и старайся не шуметь. Давай договоримся – все серьезные разговоры оставим до города. Там хоть дома запремся, хоть в парке на лавочке устроимся, и будешь расспрашивать. Годится?
– Вполне, –
еще кое-что здесь и сейчас сделать хотела. Сегодня купальская ночь, точно? Пусть не с нашими, но просто найти пруд можно? Тут есть два подходящих, минут двадцать идти… если днем. Ты скажи, у нас есть время, чтобы туда смотаться?
– Это значит, полчаса в одну сторону, да там… Погоди, это те пруды, что в Широком овраге? Возле дач?
– Дачи есть, а как овраг называется – не знаю. Там еще «Звездочка» рядом, детский лагерь.
– Тогда точно, они. Далековато потом идти будет. Блин, и угол ведь нигде не срежешь. Придется еще и крюк по просекам накидывать… Знаешь что? Если уж так приспичило, пошли сначала за рюкзаком, а потом уже к прудам.
– Пошли! – обрадовалась Лена. И тут же получила щелчок по лбу. – За что?!
– За нарушение маскировки. Можешь хоть прыгать и визжать, только не здесь. И под колпаком, под защитой, чтобы никто из наших тебя за километр не увидел. Между прочим, до стоянки вероятного противника на-амного меньше. Так что ноги в руки – и вперед, но тихо!
– А просто сказать нельзя было? Обязательно сразу в лоб?
– Потопали, потопали! В лоб – это чтобы сразу пылкая радость кончилась. Видела бы ты себя…
– И что такого? Нельзя и обрадоваться? – это было сказано уже в удаляющуюся спину.
– Неужели плохо объяснил? – удивленно обернулся Александр. – Твоя радость верхним зрением была видна лучше всякого костра.
Пока я объясню, пока ты закроешься – засекут, а так все сразу пришло в норму. Моментально. А теперь – не отставай!
– Придется тебе подождать с купанием, – прошептал Александр, оглядывая поблескивающее темное зеркало пруда. – Занято.
– То есть как – занято? Кем?
– Потише, не пугай народ. Вон, погляди, справа. Не иначе, из «Звездочки» девахи сбежали.
– Какого лешего им тут потребовалось в четвертом часу?! – возмутилась Лена почти в полный голос. – Все спят уже!
– Тогда уж не лешего, а водяного… Как видишь, спят не все. Наверное, сначала их начальство караулило, потом по двое-трое весь лагерь бегал, а до этих очередь только сейчас дошла.
– Ну, так уж и весь лагерь!
– Запросто. Не одни вы нынче умные. Прежде, может, и до шестого июля ждали бы, а сейчас все продвинутые. Девок, между прочим, это во все времена больше касалось, все эти обряды и гадания. Так что чему удивляешься? Погоди, скоро это в список мероприятий по лагерю вставят… И наверняка мужская половина сегодня не столько купалась, сколько подглядывала – если у них разведка нормально поставлена. Вот, кстати, тебе еще одна причина столь поздних процедур: ждали, пока хождение полностью прекратится. У мальчишек в первую голову.
– Да ну тебя…
– Чем тебе моя версия не нравится? Ладно, готовься – вылазят русалочки, замерзли. Через пару
– Вот захотелось, и все… Погоди, а ты что, на берегу будешь сидеть? Вот так, как за этими, смотреть?!
– Ну, во-первых, я смотрю не за ними, а на них. Во-вторых, смотреть тут особо не на что, ты гораздо интереснее. В-третьих, голяком по лесу бегать неудобно. Мало ли что, дела нынче интересные творятся. Если что, тебя и без одежды утащить можно, не впе… – Александр запнулся. Закончил совсем другим тоном, без следа веселья. – Не проблема, в общем. Так что купайся спокойно. Могу даже отвернуться. И вообще, я в кустах посижу, не хочу на открытом месте маячить.
– Ну, тогда отворачивайся, а я пошла.
Александр послушно развернулся спиной к берегу, скинул рюкзак под куст. Улегся так, чтобы просматривались обе тропинки, выходящие на эту сторону пруда. Третья тропа – дорожка к лагерю – терялась за деревьями, но для верхнего зрения все равно как на ладони. Даже голову поворачивать не нужно, чтобы различить две весело-испуганные искорки: все-таки учуяли девчонки, ночью в лесу и шепот разносится, а Ленка чуть ли не орала. Вон и она сама, возится на пляжике, оборачивается… Причем и поверху пытается глядеть. И опять про маскировку забыла. Даже затылок свербит от ее взгляда. Ладно, там все пока что нормально, надо за лесом приглядывать.
С лесом между тем творилось что-то странное. Непонятное. С таким Александру еще не приходилось сталкиваться. Первые признаки были заметны еще по дороге к оставленному рюкзаку, но тогда все можно было списать на излишне обостренные чувства. Потом, когда шли к прудам, обращал внимание в основном на ориентировку и поиск посторонних. И думал о том, почему же никого из своих не почувствовал там, возле стоянки. Натаныч знал, Олег и Илья наверняка знали – неужели действительно на него одного понадеялись? Оставили без присмотра такое место и с такой компанией? Чего это стоило несколько лет назад, вряд ли кто-то забыл. Даже если наблюдатели замаскировались так, что и своим не видно, кто-то мог бы и после подойти. Встретить в лесу. Хотя бы знак какой-нибудь подать. Ан нет, не было никого. Теперь самое время подумать – не связаны ли две эти странности.
На первый взгляд, ничего особенного в лесу не было. Деревья как деревья, кусты как кусты. Даже тучи постепенно расползаются – звездочки проглядывают, верхушки облаков луна подсвечивает. И на второй взгляд, верхний – тоже более-менее нормально. Живет лес
своей жизнью, листья подремывают, мыши в подлеске бегают, шуршат, дерутся за что-то. Сова пролетела – нормальная, обычная, сама по себе да по своим делам. Разве что светлые ниточки между деревьями – тонкие, почти незаметные, речными струйками вьющиеся – чуть ярче, чем обычно. И быстрее дергаются-переливаются. Те самые ниточки, которые делают лес не древесиной на корню, а живым существом. И где-то глубоко, между корнями, можно различить чуть изменившийся оттенок этих лесных нервов. Такое бывает иногда на исходе лета, когда смотришь на поросший деревьями холм: вроде бы еще все зеленое, но уже угадывается будущая желтизна.