Нелюди, противостояние III. Остров
Шрифт:
Мария остановилась за спинами пришедших к источнику на помощь.
– Что… что!?.. – Она едва справлялась со сбитым в беге дыханием.
Часть из группы людей оглядываясь на Марию молча расступилась. Кто-то протянул к ней навстречу факел, пытаясь разглядеть, видимо не признав её по голосу. Но причиной этого могло быть и потрясение. Шок от кровавой инсталляции, которую увидела и Мария.
– Сука… – Она обессиленно опустилась на колени в мокрую от росы и темную от крови траву.
В дести метров от нее на одной из веток мощного дерева висело тело, подвешенное за ноги. Плоть, разрезанная на полосы вперемешку с частями одежды, свисала «тряпками» с окровавленного и освежеванного на половину, белеющего
– Вадим… – чей-то мужской голос дрогнул среди женских вздохов и всхлипываний.
– Он там… – Мария мотнув назад головой впервые вздохнула полной грудью и добавила на выдохе, – жив, но… – Снова глубокий вдох и выдох, – он скажет… не больше чем… его жена.
– Он был не один… – раздалось в наступившей тишине. Все повернулись туда откуда прибежала Мария – Егор, в свете фонаря и факелов, стоя на тропе выстругивал из сломанной ветки дерева что-то в виде рыцарской булавы в уменьшенном варианте.
– … слишком быстро они разделали тело, и они разумные и скорее всего хорошие охотники… мы этого не знали…
– Героическое возвращение… преждевременно усопшего. – прошептала едва слышно Мария подымаясь отмечая при этом для себя возродившийся живой блеск в глазах Егора.
Который продолжал, осматривая место кровавой трагедии:
–… ранее мы видели только кровь на месте пропажи наших товарищей, – Егор, привлекая к себе всеобщее внимание подошел к висящему изуродованному телу, понюхал его вызывая ропот замерших товарищей, потрогал узел на ногах жертвы, – теперь, можно сделать дополнительный вывод: выжить нам будет еще труднее…
– Но это и не всем необходимо… – Усмехнулась Мария вызывая непонимание на лицах, стоящих вокруг. – И все-таки они торопились, или испугались приближения толпы…
– Вряд ли… – Егор раздвинул выструганным наполовину «орудием войны» окровавленную примятую траву тропой уходящую в гущу темного неосвещенного леса. – Кого или чего им бояться? Разве кто-то бросился за ними в след? Догнал, вступил борьбу!? Они скорее всего демонстрируют своё превосходство – силу и полную абсолютную безнаказанность…
Егор осмотрел выставленные им лично ловушки из заточенных кольев с хитрым переплетением веревок, на подходе к источнику воды. Они не сработали. Ни те, которые должны были сработать по замыслу «охотника» механически, ни те, которые должны прийти в движение при участии четы Измайловых. Висящий «колокол тревоги» из старого чугунного котелка качаясь на ветру молчал нетронутый жертвами нападения.
– То есть… – дрожащий женский голос, нарушил тишину, – они еще и психологи?..
– Скорее всего… на сколько возможно стать ими в условиях жизни на отрезанном от материка острове выживая в дикой природе, – Петров снова повернулся к телу жертвы сковавшему своим видом большую часть тел людей, стоящих на поляне, дернул за конец веревки, узел легко развязался, и масса из плоти костей и окровавленных тряпок вызывая ропот ужаса и возобновляя плач упала на землю в темную кровь и человеческие внутренности, – и судя по этому узлу вероятно среди них есть моряки…
– И людоеды… – Самый старший из группы преподаватель института международных отношений товарищ Савицкий привлек к себе внимание и без его слов находящихся в ужасе людей, – а что… вы все на меня так смотрите!? Никто же не будет отрицать, что одна треть части тела… Валентины… Ивановны отсутствует!? Не думаю, что это для каких-то анатомических исследований. Или как трофеи в доказательство своего триумфа вождю дикого племени…
Замершие мужчины и женщины молча с ненавистью смотрели на говорящего, так словно тот принимал участие в кровавом нападении
– А он прав. – Егор только теперь взглянул на Марию словно ища реакцию в ответ на собственное возвращение. – И людоеды! Не думаю тоже, что они накормят… этим мясом своих голодных домашних животных жалобно блеющих в хлевах....
*
Лагерь представлял собой старые деревянные постройки начала века несколько раз обновляемые кем-то с десяток другой лет назад. Трудно было определить, что представляло из себя поселение в прошлом из двух подобий жилых казарм, пары ферм, довольно большого разделочного цеха с крюками и цепями и даже несколько отдаленной покосившейся церквушкой с полуистлевшими крестами на погосте. Радовало одно – это были вполне пригодные строения для проживания с крышей над головой и рабочими печами, благо дров в округе хватало. С инструментом, брошенным тут же в цеху тоже не было проблем. Топоры, разделочные ножи, вилы… дизельный генератор давал возможность частично освещать жилые постройки и несколько подсобных строений в отдалении от лагеря. Сарай, набитый чуть под плесневелым овсом и родник как основной источник питьевой воды в пошаговой доступности. Колодец на территории лагеря требовал чистки. Топливо для генератора в бочках находилось на берегу.
Полуразвалившийся морской причал неподалеку от заброшенного поселения с половиной дюжины прогнивших деревянных лодок на берегу и севший на мель баркас с едва заметной надписью: «Сокол – 023» над которым уже несколько недель трудился не покладая рук инженер-механик автомобильного завода Деев Николай, уверяющий, что «Сокол скоро буквально взлетит и развезет их по домам к их семьям и к выполнению планов, установленных партией.... Их то ведь никто не отменял!»
Скепсис вызываемый его заявлениями прочно осел в головах остальных потерпевших кораблекрушение. Но они приходили к причалу по вечерам рассаживались группой и смотрели на море в свете заката слушая неизменную возню инженера и его постоянно меняющихся помощников где-то внутри баркаса и редко появляющихся с грязными измазанными лицами снаружи. Не зря же до этого все воодушевлённые обещаниями и потенциалом Деева поочередно трудились, подкапывая судно в отливы и победоносно кричали, сняв его с мели в один из приливов. Мат крики, а иногда и радостные возгласы сопровождали восстановительные судовые работы в сложных условиях.
В свете уходящего солнца это походило на кадры кинофильма. На театральную сцену со своими актерами и декорациями, не имеющими никакого отношения к театру.
После пропажи нескольких товарищей по несчастью «островитяне» уже со страхом плотно застрявшим в их сердцах приходили, тревожно озираясь по сторонам и держась группой с надеждой во взглядах на покачивающийся на волнах баркас.
Первой пропала студентка медицинского института Катя, которая при помощи простых подручных средств и аптечки из спасательной шлюпки привела в относительно нормальное физическое состояние большую часть потерпевших крушение спасая их от заболеваний, связанных с переохлаждением в холодной воде. И воспалением ран, полученных от травм при крушении теплохода.
Переполненная спасательная шлюпка налетела на подводный камень раскидав команду моряков и терпящих бедствие пассажиров на десятки метров вокруг и на расстоянии полсотни метров от берега. Надо отдать должное морякам – они до последнего вздоха спасали гражданских – основная часть моряков утонула в борьбе за их жизни.
Остался в живых только один матрос, с воспалением легких после переохлаждения выхаживаемый Катей, в бреду неоднократно называющий её и мамой, и Любой. Он спас не только нескольких из гражданских не способных плыть, именно он привязал аптечку к останкам шлюпки тем самым «дотянул» до берега так необходимые лекарства.