Немая
Шрифт:
Вдруг в здание забежали двое неизвестных в масках и капюшонах.
– Всем на пол! Одно движение – и можете прощаться с жизнью!
Все сразу опустились на пол. Изобелла села у прилавка и прижала к себе свою дочь.
– Мама…
– Всё будет хорошо, не волнуйся, Агонёк… Слушай, что они говорят… – шептала Белла, пытаясь улыбаться и не показывать виду, что сама боится – Веди себя спокойно…
Несмотря на свой возраст, Агния понимала, что происходит страшное и их жизни находятся под угрозой и вела себя тихо, не произнося ни слова. Незнакомцы стали запихивать украшения в рюкзак.
– Чёрт! Давай быстрее! – сказал один неизвестный и, бросив рюкзак сообщнику, подбежал к прилавку.
– Понял.
Один продолжил запихивать украшения, а второй схватил Беллу, поднял её с пола и наставил на неё пистолет.
– Мама!
– Заткнись, мелкая!
Одна из заложниц подползла к Агнии, прижала к себе и попыталась успокоить:
– С твоей мамой всё будет хорошо, малышка.
Полиция уже стояла у магазина и пыталась вести переговоры. Преступники требовали возможность уйти, забрав с собой "добычу". Полицейские не могли позволить украсть миллионы, но и допустить жертвы тоже.
– Всё – сказал один из неизвестных, застёгивая рюкзак.
– Ага. Уходим через заднюю дверь.
Сообщник подошёл к двери у стойки и выбил её. На удивление, сделать это оказалось довольно легко.
– Готово. Бросай её и уходим.
Державший пистолет у виска Беллы стал медленно отходить к двери вместе с заложницей. Оказавшись у выхода он отпустил Беллу, толкнув вперёд, отчего та упала. Преступники собирались уйти, но один остановился и направил пистолет на Беллу, лежавшую на полу.
– Что ты творишь?
– Нельзя же уходить так просто – он надменно улыбнулся и…
Раздался выстрел…
– Ма! – по щекам маленькой девочки потекли слёзы. Будучи ещё ребёнком, она прекрасно понимала, что только что произошло… – Мама, мама! Пожалуйста…
– Молчать!
На глазах по белому платью девушки стало расползаться красное пятно и она бессильно упала на пол.
"Неужели всё это наконец закончится? Я чувствую такую лёгкость…" – пронеслось в голове девушки. Из последних сил ей удалось прошептать лишь одну фразу.
– Агонёк, прости меня… я была плохой матерью и не смогла дать тебе ничего, даже своё время…
Из глаз девушки выступили слёзы и вскоре её взгляд стал безжизненно пустым. Девочка больше никогда не сможет поговорить со своей мамой. Ни-ко-гда…
Полиция стала подходить к зданию. Раздался ещё один выстрел – полицейский выстрелил в сторону преступников. В последний момент неизвестный успел оттолкнуть своего сообщника, который убил Беллу, но сам попал под пулю.
– Де..!
– Уходи, придурок…
Полиция забежала в ювелирный. Неизвестный перед уходом успел разбить витрину несколькими сильными ударами по стеклу и, украв один перстень, скрылся за дверью, бросив своего раненного напарника. Несколько полицейских побежали за ним…
Агния видела убийство своей матери, будучи маленькой девочкой и это значительно повлияло на её психологическое состояние – она перестала разговаривать, не издавала ни звука. В голове всё время звучали звуки выстрелов и слова преступника "Молчать!".
Психотерапевты
Агния попала в детский дом. Там она быстро нашла себе врагов – из-за того, что девочка молчала, над ней издевались другие дети. Воспитатели сначала ругали их, но вскоре им стало плевать на это. К Агнии обращались "Эй, Немая" или "Эй, Больная". Она ни с кем не играла, ни к кому не подходила – она всё время была одна. И одиночество давило на психику и без того разбитой девочки.
В середине августа в детский дом приехал довольно молодой мужчина – Эдвард Фоглер. Два года назад при родах умерла его жена, а с ней и нерожденная дочь, и он остался наедине со своим горем. Приезжая сюда каждые три месяца, Эдвард помогал детскому дому финансово и проводил время с детьми. Они всегда были рады его видеть. Это стало для него неким обрядом, который помогал справится с тяжелой утратой.
В то лето, посещая детский дом, внимание мужчины привлекла девочка, одиноко стоявшая у дальней стены. Она изгой – сразу понял мистер Фоглер. Он решил узнать о ней побольше от воспитателей. Пожалев бедняжку, мужчина оформил документы на её удочерение. Девочка попросила оставить свою фамилию, но зная, как быстро разлетелись слухи о смерти Изабеллы Хокинс, предпочитала называться Фоглер – фамилией приёмного отца.
С того времени, как сиротку удочерили, прошло чуть больше месяца. Вскоре Агния должна пойти в школу. Эдвард разговаривал с ней, он пытался подготовить девочку к тому, что в школе к ней могут относиться не как к обычному ребёнку, дети бывают жестоки. Малышка, привыкшая к тому, что она изгой, прекрасно понимала, что все будут над ней стебаться, но она не сможет сказать и слова против.
Агнию называли Немой, Больной и подобными словами на протяжении всей учёбы в школе. Она же не обращала на это никакого внимания. Были и учителя, которые относились к девочке с высокомерием и пренебрежением. Хоть мир и был полон жестокости, не обходилось и без добрых людей – некоторые учителя старались делать подачки, а ученики искренне сочувствовали и не все смеялись над девочкой и обзывали её, но и на защиту никто не шёл.
Так Агния и жила. Но в один из жарких июньских дней к ней подошла соседская девочка и захотела подружиться. Она быстро сообразила что Агния одиночка, но её это ни чуть не смутило.
Эта девчонка разговаривала с немой, несмотря на молчание в ответ. Иногда ей казалось, что маленькая Хокинс смотрит на неё с неким удивлением, но не догадывалась, что этот взгляд вызван её доверием и добротой к девочке-изгою.
Всё лето Агния провела с новой знакомой и они вместе веселились, даже подарили друг другу браслеты дружбы. Для Агнии это значило очень много. За всё время, проведённое вместе, девочки привязались друг к другу. Но в конце лета эта соседка переехала со своей семьёй и общение на этом закончилось. Хокинс скучала по своей единственной и близкой подруге, но понимала, что ничего поделать не может. Немая девочка пошла во второй класс и продолжала терпеть издёвки, протяжённостью девять учебных месяцев.