Немцы на Южном Урале
Шрифт:
Башкирские юрты в степи
Baschkirische Jurte in der Steppe
В 1742 году, пока еще не успели остыть топоры на рубке стен южноуральских крепостей по только что образованной Исетской провинции, занявшей осваиваемые земли Южного Зауралья, из Сибири в «Расею», европейскую часть страны, проехал Иоганн Георг Гмелин. Проехал настолько удачно, что до сих пор «гмелинские записи» являются важным историко-краеведческим
Причина банальна. Известный немецкий ученый, член Петербургской академии наук, профессор химии и натуральной истории, Гмелин, включенный в Великую Северную (Вторую Камчатскую) экспедицию и в ее составе изучавший десять лет Сибирь, решил вернуться на родину, где ему предложили стать профессором Тюбингенского университета. «Мирным» отъезд не получился. Гмелина упрекали в том, что он не завершил срок контракта и попросту сбежал. В Петербургской академии возмутились-обиделись настолько, что прервали с экс-академиком всякие связи и решили не издавать на русском языке его труд, посвященный Сибири и Уралу. Немецкую книгу Гмелина спустя два века (!) обнаружил в архиве челябинский краевед И. В. Дегтярев, а перевод сделала учительница из Красноармейского района Челябинской области Г. И. Усольцева.
И.Г. Гмелин (1709–1755), ученый-естествоиспытатель, путешественник, исследователь Сибири и Урала
I.G. Gmelin (1709–1755), Gelehrter und Naturforscher, Reisender, Erforscher Sibiriens und des Urals
В книге нашлось много интересных наблюдений. И. Г. Гмелин, вообще, очень внимателен: на пути из Сибири через Южноуралье он описывает селения и местное житье-бытье, природные объекты, почвы, флору и фауну. Для него, к примеру, «не зазорно» так описать старинную Миасскую крепость (ныне село Миасское): «Почва здесь вокруг очень плодородная и хороша для возделывания. Река же, напротив, бедна рыбой. И если бы не озеро Мыркай, то люди здесь все время терпели бы нужду… Березовый лес в изобилии недалеко, которым и удовлетворяются нужды. Река Миасс в районе крепости достигает 10–12 сажен. Ее течение быстрое». Не обходит он своим вниманием даже неприметные казалось бы травы. Недаром несколько уральских растений носят его имя – например, чина Гмелина.
П.С. Паллас (1741–1811), учёный-энциклопедист, естествоиспытатель, географ и путешественник
P.S. Pallas (1741–1811), Gelehrter und Enzyklop"adist, Naturforscher, Geograph und Reisender
Через тридцать лет после Великой Северной экспедиции, в которой участвовал И. Г. Гмелин, состоялась еще одна – столь же масштабная, вошедшая в историю изучения России и Урала как «Академическая». Возглавил ее академик Петр-Симон Паллас, а при нем были еще два «внимательных к делу описания» немца: Иоганн-Петер Фальк и Иоганн Готлиб Георги.
Эта экспедиция, говоря современным языком, была комплексной, изучала природу, этнографию, историю края; особое внимание обращалось на изучение гор и недр. Ее цель была проста и понятна – «дабы иметь несравненно исправнейший перед прежним Российским атлас». Разумеется, ставились не просто картографические цели – предполагалась вся совокупность «естественных наблюдений».
Среди геологов бытует шутка: мол, любой геологический отчет надо начинать словами: «Еще Паллас сказал…» Но в каждой шутке есть доля истины. «Наблюдения над образованием гор…» Петра-Симона Палласа в свое время перевернули все представления о строении Земли, дали начало всей новейшей геологии. Подобным образом могут шутить и географы, и историки, и ботаники, и зоологи, и этнографы: имя великого ученого-энциклопедиста вписано в историю и этих наук.
Фундаментом исследований Палласа были наблюдения во время путешествия по провинциям Российской империи в 1769–1774 годах. Тогда он объехал Поволжье, Урал, Сибирь и Забайкалье и сумел собрать столько материала, что обработка его затянулась на долгие десятилетия. Наблюдения во время экспедиции дали ему толчок для важных теоретических обобщений. Те же геологи поминают Палласа не случайно. Сопоставляя свои наблюдения в горах Урала и Сибири, он создал теорию горообразования. Как отметил в «Похвальном слове Далласу» его современник, французский палеонтолог Ж. Кювье, его теория «дала начало всей новейшей геологии, помогла дойти до настоящего понятия о строении Земли».
Чарльз Дарвин в своих научных трудах также ссылается на Далласа. По его мнению, он первый предвосхитил открытие теории об изменчивости видов.
Между тем, первый экспедиционный год ушел на объезд Поволжья. Но уже тогда Даллас «заглядывал» в земли Приуралья, встречался с первоисследователем Оренбуржья П.И. Рычковым. Автор «Топографии Оренбургской губернии» был неоценимым советником, и Даллас в своих дальнейших поездках руководствовался его наставлениями.
Путешественники на реке Ивдель, Северный Урал. Старинное фото
Reisende auf dem Fluss Iwdel im Nordural. Historisches Foto
Научных поездок по региону оказалось немало. Например, Паллас совершает поездку по Яику-Уралу и тут же описывает, что в реке водятся стерлядь и осетр «в таком количестве, что когда шли в верховья на икромет, то ломали запруды, и рыбу приходилось отпугивать пальбой из пушек». Затем Паллас последовал в Уфу вдоль реки Белой – Ак-Идели. И здесь в своих «дневных записях» он дает, пожалуй, наиболее полное для того времени описание быта, нравов и промыслов башкирского народа – например, пишет о знаменитом башкирском липовом меде. Он вообще очень педантичен и с немецкой точностью передает все, что ему довелось увидеть и услышать в Симе, Миньяре, Катаве, которые к тому времени уже были заложены.
Его книгу «Путешествие по разным провинциям Российской империи», собственно, трудно назвать книгой – это огромный фолиант в более чем шестьсот страниц; и вдобавок еще сто страниц «Прибавлений» с описанием животных и растений. Часть этих страниц написана непосредственно в Челябинской крепости, где Паллас обосновался в 1770 году, изучая Исетскую провинцию. Он объездил окрестности Челябинской крепости, наблюдая за перелетными птицами и изучая соленые озера между реками Миасс и Уй, пересек границу в опасные для путника киргиз-кайсацкие кочевья, чтобы осмотреть «каменные палатки» – мавзолей Кесене в районе современного райцентра Варна.
Кстати, к Челябинской крепости Паллас присмотрелся не сразу. Хотя экспедиция прибыла в столицу Исетской провинции в конце весны, на постой путешественники определились лишь осенью. Лето проколесили по Южноуралью. Паллас измотался так, что занемог глазами, и не сразу вернулось зрение. Не лучшими выпали челябинские девять месяцев академика, однако его немецкая обстоятельность и ученая любознательность оставили в «дневных записях» едва ли не самое подробное и живое описание Челябы первых десятилетий.