НеМИФический класс
Шрифт:
– Оно умерло, – жалобно простонала она. – Что же мне делать?
– Так и должно быть, – успокоил ее я. – У Мелвина зубов не очень-то много, вот ему и приходится обходиться мягкой пищей.
Полони зачерпнула ложку каши и размазала ее по столу.
– Фу! Совсем как глина!..
– А это? – произнесла Джинетта, демонстрируя тарелку предназначенного для Трутня кушанья. – Никакого запаха! Похоже на какую-то пластмассу. Это не настоящая еда.
– Самая настоящая. Пентюхи каждый день этим питаются.
Джинетта в ужасе посмотрела на меня:
– Да
Тем временем Толк водил носом по столу, понемногу приближаясь к пище, полученной от Банни. Решив, что еда его не видит, он моментально набросился на содержимое своей тарелки.
Зарычав, человекопес крепко вцепился в кусок мяса, но его добыча даже не шелохнулась. Мне захотелось оживить мясо, чтобы сделать испытания более интересным и зрелищным.
– Эй, – вскрикнул мой ученик. – Оно укусило меня!
– Ничего подобного, – покачал я головой. – Просто у него острый запах. Уксус, понимаешь ли, туда добавлен уксус.
– Просто отвратительно!
Мелвин принялся ковырять ложкой в своей тарелке.
– Нет, это на самом деле просто ужасно!
– Моя еда еще противней, – заверила его Фризия.
– Нет, моя!
– Попробуйте только не доесть! – пригрозил я. – Помните, мы не встанем из-за стола, пока ужин не будет съеден полностью.
– Но вы-то сами ни к чему не притронулись, – заметила Полони.
Все остальные ученики тут же посмотрели на меня.
Я судорожно сглотнул. Стало ясно, что подобный тест на прочность рано или поздно придется пройти и мне самому. Я все-таки надеялся, что сумею проглотить эту мерзость.
Сделав решительный вдох и все кожей ощущая на себе взгляды учеников, я в лучших традициях сценической магии поднял над тарелкой обе руки и сотворил иллюзию ослепительного света, после чего отправил порцию шевелящейся вонючей изврской пищи в закрытый крышкой контейнер, стоявший на кухне, а взамен положил себе содержимое контейнера (если не ошибаюсь, мясо крысобелки, выкрашенной для пущей убедительности в сизый цвет изврских деликатесов). Прежде чем глаза моих сотрапезников снова обрели способность нормально видеть, я вонзил вилку в кусок мяса и засунул его себе в рот.
– Видите, – проговорил я, пережевывая мясо. – Ничего необычного. Слушай, Банни, как сегодня у тебя прошел день?
– Э-э… отлично, Скив. Видел что-нибудь интересное на Печке?
– Нет, ничего особенно там не было, – признался я, «зачаровывая» очередной кусок. – Если ты когда-нибудь видела донельзя унылый пустынный пейзаж, значит, представляешь себе, что такое эта Печка.
Банни еле заметно улыбнулась.
– Мне нравятся пустыни лишь в том случае, когда они находятся рядом с морем. А тебе, Толк?
Моей помощнице удалось своим вопросом отвлечь человекопса от преследования куска солонины. Толка можно было считать победителем устроенного мной соревнования – правда, лишь относительно.
– Мне тоже. Люблю бегать среди волн. Чудные запахи! – С этим словами Толк ткнулся носом в капусту и весь перемазался маслом. – Оно обрызгало меня. Я тоже обрызгаю его!
Мой
– Нет! – разъярился я и, взлетев со своего места, столкнул его на пол. – Все в порядке. Успокойся. Смотри, ты едва не опрокинул пиво. Давай садись. – Я погладил его по голове. Овощи неподвижно лежали там, куда Толк их сбросил. – Видишь? Тебе вовсе не хотели причинять никакого вреда. Ну, давай же, ешь!
Толк бросил недоверчивый взгляд на коварную капусту и вернулся на свое место.
– Ладно, как скажете, шеф.
Извергини хихикнули и обменялись многозначительными взглядами.
После того как они снова вернулись к еде, выражение их лиц изменилось. У Полони был такой вид, будто она сейчас грохнется в обморок. Джинетта казалась неисправимым скептиком. Лицо Фризии являло собой такую безнадегу, что я было подумал, что она сейчас встанет и уйдет куда глаза глядят. Трутень же воспринял мои указания буквально. С удивлением, смешанным с отвращением, понаблюдав за попытками доставшейся ему пищи улизнуть с тарелки, он стал глушить ложкой все до единого кусочки изврской трапезы. Затем, крепко зажмурив глаза, отправил в рот первую ложку.
– Как дела, Трутень? – поинтересовался я.
– Отлично, сэр, – отозвался тот, приоткрывая один глаз. – Бывали времена, когда в нашей армейской столовке нам подавали жрачку и похуже.
– Тогда продолжай.
– Слушаюсь, сэр!
– В хрустальном шаре передавали, что погода испортится, – сообщила Банни, изящно орудуя вилкой. – Завтра в середине дня на большей части западного полушария Пента ожидается град.
– Тогда будем заниматься в помещении, – пожал я плечами. – Показывали что-нибудь еще интересное?
Толк проглотил остаток своей порции в пять приемов, затем оглядел присутствующих огромными печальными собачьими глазами. Я так и не понял: либо он рассчитывал на объедки, либо от непривычной пищи у него вот-вот заболит живот. Что касается Мелвина, то он продолжал дуться, не сводя глаз с шевелящегося ужина. Купидон одолел лишь половину порции. Скорее всего малыш сейчас лихорадочно размышлял над тем, как убедить меня не заставлять его доедать остальное. Я спокойно переместил еще один кусок из кухни и продолжил ужин. Мы с Банни завели разговор, изо всех сил пытаясь вовлечь в него наших сотрапезников.
– О да, я видела кое-что безусловно интересное, Скив! Полуфинал игры «Была не была!». Его показывали вчера вечером по сети хрустальношарового вещания, – радостно сообщила Банни. – Пятерых взрослых джиннов отколотила по ягодицам крошечная гремлинша. Всех до единого дисквалифицировали. Им не следует недооценивать дамское могущество. Верно, Фризия? – спросила моя помощница, повернувшись к извергине, но та не удостоила ее ответом.
– Что же, не стоит недооценивать гремлинш, – усмехнулся я, виртуально перехватив у Банни вербальный мяч. – Меня только вот что удивляет – как это ее можно было увидеть в хрустальном шаре. Гремлинов выследить нелегко.