Немного опасный
Шрифт:
В тот вечер на Кристине был один из ее новых туалетов — кружевное платье глубокого синего цвета на бархатном чехле, которое особенно нравилось ей, поскольку выглядело красиво и элегантно, но без всякой претенциозности. Она чувствовала, что это платье подходит и к ее возрасту, и к цвету волос и глаз. По настоянию Мелани она одолжила у подруги жемчужное ожерелье, и это было единственное ее украшение, за исключением белых вечерних перчаток и веера с ручкой из слоновой кости, который Бэзил с Гермионой как-то раз подарили ей на день рождения.
Ослепительно
Если бы можно было немедленно уйти и вернуться в Ринейбл-Хаус, а лучше прямиком в коттедж «Гиацинт», Кристина так бы и поступила. Но Мелани взяла ее под руку, так что ей ничего не оставалось, как только двигаться вперед.
«Проклятие, проклятие, проклятие», — думала Кристина, совершенно не к месту отмечая про себя элегантную прическу леди Фальконбридж: высоко уложенные локоны, украшенные великолепными перьями. Она в который раз почувствовала себя деревенской простушкой.
В гостиной была по меньшей мере дюжина знакомых Мелани и столько же в следующей комнате, но баронесса просияла при виде только одного человека. Вскинув одновременно подбородок и лорнет, она решительно направилась к нему через всю комнату, таща за собой Кристину с таким видом, что Элеонора умерла бы от хохота, доведись ей увидеть такое. Берти уже исчез из виду, очевидно, отправившись в салон для игры в карты.
— Бьюкасл! — воскликнула баронесса, легонько ударяя герцога по руке лорнетом. — Вас не часто можно встретить на подобного рода мероприятиях!
Герцог обернулся, вскинул брови, и его взгляд встретился со взглядом Кристины еще раньше, чем он посмотрел на Мелани. Затем он заметно наклонил голову в знак приветствия:
— Леди Ринейбл, миссис Деррик.
Кристина забыла, какими холодными могут быть эти серые глаза, как этот серебристый взгляд умеет пронзать насквозь.
— Ваша светлость, — пробормотала она.
От внимания Кристины не укрылось, что он не удостоил Мелани объяснением, почему оказался в гостях у леди Джосселин. Да и зачем ему это?
Герцог погладил кончиками пальцев ручку монокля, а леди Фальконбридж нетерпеливо постучала ножкой по полу.
— Мы задержались в Лондоне еще на неделю, — сообщила Мелани, — потому что не хотели пропускать столь блестящие светские мероприятия, которых в этом году устраивается очень много. Кроме того, суаре у Лилиан всегда стоят того, чтобы на них присутствовать.
Его светлость снова кивнул.
— Мелани, — вмешалась Кристина, — в соседней комнате я заметила Джастина. Может, пойдем?
Глаза герцога на секунду задержались на ней, его монокль уже поднялся до уровня груди. Кристина
— В таком случае не смею вас задерживать, — сказал Бьюкасл, отворачиваясь к леди Фальконбридж.
В следующей комнате располагался музыкальный салон, и за фортепиано сидела леди Сара Бакан. Кристина радостно улыбнулась Джастину, который подошел и взял ее за руку, в то время как Мелани приблизилась к кружку дам, которые, посторонившись, чтобы впустить ее, снова сомкнули ряды.
— Я видел, как вы с Мел отдавали честь Бьюкаслу, — с улыбкой проговорил Джастин.
— Я никогда бы не приехала сюда, — заверила его Кристина, — если бы знала, что он тоже собирается присутствовать.
Джастин усмехнулся:
— Для дамы, которая в прошлом году утверждала, что герцог вежливый и галантный джентльмен, ты что-то уж слишком остро реагируешь. Однако в этом году тебе нечего бояться его. Он вовсю преследует леди Фальконбридж, а поскольку она точно так же вовсю преследует его, то все ждут, что через несколько дней они сумеют прийти к обоюдному согласию. Уверен, что в некоторых клубных книгах уже записаны ставки на то, какого числа они объявят о своей помолвке.
— Дорогой Джастин, — сказала Кристина, ослепительно улыбаясь, — всегда готов рассказать о том, чего мне знать не положено.
И чего она вовсе не хотела знать.
— Ничего, ты ведь неболтлива, Крисси. — Джастин рассмеялся и подвел спутницу поближе к фортепиано.
Однако Кристине не удалось долго наслаждаться покоем. Вскоре к ним присоединился граф Китредж и объявил Кристине, что она никогда не видела знаменитого полотна Рембрандта, которое висело в салоне, располагавшемся за комнатой для коктейлей. Затем он предложил ей руку, чтобы проводить ее.
Салон был слабо освещен, так как, по-видимому, в нем не предполагалось присутствие гостей этим вечером. Честно простояв перед картиной в течение целых пяти минут, Кристина хотела уже возвратиться, но граф решительно взял ее за руку и подвел к скамье в дальнем конце салона. Кристина села, а граф встал перед ней, заложив руки за спину. Она подозревала, что корсет мешает ему последовать ее примеру, и втайне была благодарна этому обстоятельству.
— Миссис Деррик, — начал Китредж, прочистив горло, — вы, должно быть, еще прошлым летом заметили глубину моего восхищения вами…
— Это большая честь для меня, милорд, — вздрогнув от неожиданности, пролепетала Кристина, — давайте…
— А в этом году, — продолжал граф, — я чувствую себя обязанным открыто признаться в том, насколько неумолимо меня влечет к вам.
Неужели она в самом деле кокетка, подумала Кристина. Оскар так считал, да и Бэзил с Гермионой в конце концов пришли к такому же выводу. Но если она и правда была кокеткой, то не по своей воле. Она никогда ничего не говорила и не делала, чтобы возбудить в графе неумолимое, как он выразился, или хотя бы малейшее влечение к себе, никогда не пыталась никого привлечь, за исключением Оскара десять лет назад.