Немного скандала
Шрифт:
Под колесами зашуршал гравий. Алекс разнял затянутые в перчатки руки жены и сжал в своих сильных ладонях. Устремленный на нее взгляд был тверд и, как надеялся Алекс, должен был ее приободрить.
– Моя семья будет тебя обожать. Успокойся. Даже если по какой-то глупой причине они решат проявить упрямство, какое нам дело? Мы женаты. Понимаешь? Задача решена.
– Сомневаюсь, Алекс, что все будет настолько просто. То, как воспринял твое предложение мой отец, говорит само за себя. – Она говорила тихо, с подкупающей искренностью. Пальцы сплелись с его пальцами, и Алекс напомнил себе, что Эмилия
Смелый опыт, если не сказать больше. Тем более что термин «скоропалительный роман» как нельзя лучше применим к их заключенному в тайне союзу.
– Мужчины бывают разные. – Он пожал плечами. Ведь это правда. – Он обязан вас защищать, а я попросил позволения забрать вас из-под его крыла. Это, конечно, упрощенно, однако…
– Я не предмет, – с достоинством, спокойно перебила Эмилия. – И я не виновата в том, что произошло между Анной и моим дедом. Все это очень несправедливо по отношению к нам.
– Именно, моя милая. Просто держи это в уме, когда войдешь в пещеру ко львам.
Она улыбнулась, но губы все равно дрожали.
– Ты представляешь, насколько они будут разъярены?
Солнечный свет, который струился в окошко кареты, играл в ее волосах, притягивая взгляд Алекса так, что на обдумывание ответа у него ушло куда больше времени, чем нужно. Не далее как сегодня утром он зарывался лицом в эту массу шелковистого золота, чувствуя, как содрогается ее тело в экстазе наслаждения. Было что-то бесконечно особенное в том, чтобы заниматься любовью с собственной женой. Почему он никогда раньше не подозревал об этом?
– Алекс?
Он с трудом очнулся от эротических мечтаний. Понятно, отчего Эмилии не по себе. Если бы он мог, он бы унял ее страх, ее тревогу.
– Мой отец кажется суровым, но в душе, я думаю, он очень похож на вашего отца. Не то чтобы он был бесчувственным, просто к нему трудно найти подход.
Она нервно рассмеялась:
– Слышали бы они, что кто-то считает их похожими друг на друга! Вряд ли им бы понравилось.
– Мне двадцать восемь, – сказал Алекс, как будто это все объясняло. – Я путешествовал, участвовал в кровавых битвах, а затем пережил еще более кровожадные нападки нашего высшего общества. У меня есть собственное состояние. Но если б не было и гроша, я бы нашел способ обеспечить нам достойную жизнь. – Усаживаясь поудобнее, он задел сапогом ее юбки. – То есть, любимая, я хочу сказать: нет нужды бояться того, что может произойти. Мы не зависим от их расположения и доброй воли.
Алекс не сказал, что желает, чтобы семья приняла Эмилию как родную. Ведь у нее, кроме тети, не было по-настоящему родных людей. В других обстоятельствах он был бы уверен, что отец и бабушка будут на его стороне, однако сейчас… Он не мог сказать наверняка. Проклятие! Невозможно что-либо обещать.
Экипаж подкатил к круглому фонтану и остановился. Знакомый, успокаивающий звук – журчание воды, стекающей по трем просторным ярусам. Алекс вышел из экипажа и подхватил Эмилию на руки, помогая спуститься на землю. Хорошо, что его визит под ручку с женой не шокирует по крайней мере Джона. Обнимая жену за талию, он повел ее вверх по нескончаемым ступеням к парадному входу. На внушительных
– «Берегись встать поперек», – прочитала Эмилия.
Алекс удивленно взглянул на жену:
– Ты знаешь латынь?
– И еще греческий, достаточно, чтобы прочесть некоторых классиков в библиотеке отца. Тех, кого не переводили.
Ущипнув ее за подбородок, Алекс улыбнулся:
– Я уже говорил, что без ума от начитанных юных леди с поразительными голубыми глазами?
– А я уже говорила, что без ума от беспутных разбойников?
– Как удачно складывается для нас обоих. – Он склонился к губам Эмилии.
Ее губы были теплыми, мягкими и нежными, а поцелуй – самый приятный, но Алекс вдруг понял, что они не одни. Кто-то открыл дверь. Подняв голову, Алекс увидел, что рядом стоит Оутс, дворецкий. Неопределенного возраста, со всей важностью, которую предполагало его положение распорядителя над прислугой в доме августейшего герцога. На худом лице – легкая болезненная гримаса, но Алекс не мог с уверенностью сказать, что ее вызвало. То ли необходимость прервать момент нежности, то ли страстные объятия на самом пороге дома. Пожилой дворецкий прочистил горло.
– Добрый день, лорд Александр.
– Добрый день, Оутс.
– Я и не ожидал, что предполагался ваш визит. – Неодобрительные нотки в его голосе напомнили Алексу детство.
Нет нужды говорить, что в Беркли-Хаусе ничто не могло произойти такого, чего бы Оутс не ожидал.
– Это незапланированный визит, – весело сказал Алекс, выпрямляясь. Щеки Эмилии заливал густой розовый румянец. То ли от поцелуя, то ли потому, что их застали в столь пикантный момент. – Я хочу представить вам свою жену, леди Эмилию.
Даже легендарная бесстрастность Оутса сейчас была поколеблена. Он открыл рот, можно сказать, чуть не теряя челюсть – вот был бы удар по его достоинству! Однако дворецкий быстро обрел равновесие и поклонился:
– Какое удовольствие, миледи! Добро пожаловать в Беркли.
– Благодарю.
– Ее светлости понадобится горничная. – Алекс взял за руку жену и повел ее в фойе – мраморные полы, парящие высоко над головой потолки, мозаика из позолоченных листьев на капителях колонн, изготовленная одним флорентийским мастером два столетия назад. Прихотливый узор частично воспроизводил тот, что можно было видеть в Ватикане. – И я полагаю, нам захочется переодеться и освежиться перед тем, как предстать перед остальными домашними.
– Разумеется, это будет устроено, милорд.
Оутс шагал вперед с впечатляющей скоростью, и Алекс усмехнулся:
– В детстве я был изрядным шалопаем. Вот не думал, что смогу еще раз его поразить, но, кажется, мне это удалось.
– По общепринятому мнению, ты вообще распутник, – заметила Эмилия сухо, во все глаза глядя на бесценную, алую с белым, вазу, наполненную оранжерейными цветами, которая стояла на черном лакированном комоде, также вывезенном с Востока. Потом ее заинтересовала великолепной работы люстра, свисавшая с потолка прямо над их головами. Она, казалось, покорилась судьбе, но, к облегчению Алекса, не оробела, как можно было бы ожидать от неопытной, излишне опекаемой девицы.