Немного страха в холодной воде
Шрифт:
— Герман Аркадьевич, — поспешно вставил Иван, — можно, Максим с Володей выйдут? Они ни в чем не виноваты.
— А-а-а? — заинтересованно наклонил голову вбок преподаватель. — А как же девиз «Один за всех и все за одного»?
— Сегодня «один за всех», — опустил крупную бритую голову «физкультурник». — Точнее — двое.
— Ага, — констатировал Павлов, — эти, значит, с головами дружат, в дерьмо не лезут, а Примаков с Посольцевым…
— Герман Аркадьевич, Ванька тоже ни при чем! — храбро, но слегка пискляво (от волнения) воскликнул
— Цыц! — взревел директор. — Отставить круговую поруку! Посольцев говорит за всех, остальные сидят на диване и реплик не вставляют, пока не спросят!
Три мушкетера слетелись на диван, аки легкокрылые голуби на подоконник, сложили ручки на коленях и изобразили на лицах послушание.
В центре просторной комнаты остался стоять могучий широкоплечий Ванька, с выражением нашкодившего котенка на физиономии. Надежда Прохоровна оглядела дружную четверку и подумала: «И чего я так этих мальчишек перепугалась? Нормальные ребята. Послушные даже.
Не иначе сама себя накрутила — лес, палка, ножик… Фотографии убитого Федьки перед глазами стоят…»
Примаков начал доклад издалека и путано. Речь повел с событий с позапрошлого четверга, с дискотеки на турбазе возле бетонки, со стычки с местными парнями из-за девчонок…
Германа Аркадьевича эти мелочи, может быть, и занимали. Судя по его недовольству, начальник строго-настрого приказывал воспитанникам не ввязываться в распри с окрестными жителями — не привлекать ненужного внимания к будущему интернату, не дразнить судьбу! Надежда Прохоровна слушала вполуха и все никак не могла дождаться существа вопроса — эти вертопрахи или нет отняли у нее сумочку в поселке? Лишили связи и документов.
Но Ванька медлил. Ходил вокруг да около, с подозрением косился на бабушку, возможно не решаясь взять на себя лишнее. А вдруг старушка не грешит на мушкетеров?!
Надежда Прохоровна очень даже грешила.
— В поселке вы на меня напали? — не дождавшись добровольного признания, спросила строго. Парни опустили головы. — Зачем?
Иван исподлобья посмотрел на любимого преподавателя, понял, что отвечать придется, и выдохнул:
— Мы это… в лесу вас засекли. Видели, как вы через поле к деревне удираете.
— Убегаете, — жестко поправил Павлов.
— Ну, убегаете.
— И что?
— А то! Мишка потом к своей девчонке в поселок поехал…
— Я тоже с ним был, — правдиво признался «историк» Максимка.
— Да. Девчонка в панельном доме на третьем этаже живет, окно в ее комнате на площадь выходит. Максим посмотрел в окно и увидел, как… э-э-э… Надежда Прохоровна на крыльцо милиции поднимается. Решил — на нас стучать пришла.
— А чего бы это Надежде Прохоровне на вас стучать? — нахмурился Герман Аркадьевич.
— А мы знаем? — пожал плечами Ванька. — Мы когда в лесу шорох в кустах услышали, вообще подумали — деревенские пришли за дискотеку отомстить, окружают… Потом Надежду Прохоровну
— А зачем ей вас сдавать?! — все еще не мог разобраться в ситуации Аркадич.
— Да мы на дискотеке в четверг подрались! Галька сказала — директор турбазы хочет заяву на вас в ментуру накатать!
— Та-а-ак, — багровея, набычился Павлов. — Какие еще сюрпризы меня ожидают?! Вы на дискотеке кому-то ребра переломали?!
— Нет! Только два зуба выбили, честное слово! Но они первые начали!!
Герман Аркадьевич закрыл лицо руками, сгорбился, поставив локти на колени, и застыл в кресле, представляя собой изваяние всех скорбящих директоров.
Нашкодившая четверка пристыженно молчала.
Что говорить? Сорвались парни. В штопор ушли.
А ведь просили их, как взрослых, — не нагнетайте напряжения в округе, не демонстрируйте лучших детдомовских традиций…
— Герман Аркадьевич, — неожиданно нарушил молчание «классный автослесарь» Володя, — если нас закроют, возьмите к себе собаку.
— Какую собаку? — убирая руки от лица, удивленно спросил директор.
— Мы ее в лесу подобрали. Щенок. Куцым зовут, у него хвост короткий.
Павлов обвел глазами мушкетерскую компанию, превратившуюся в «четырех танкистов и собаку», поглядел на бабу Надю и вдруг — захохотал. Скорчился в кресле и несколько минут утирал слезы.
— Нет, вы видели, Надежда Прохоровна, обжились! Собаку полка усыновили!.. Теперь мне ее сватают…
— Хороший пес, — солидно докладывал Посольцев. — В машине сидит, ни разу не намочил…
— Это вы у меня сейчас обмочитесь!! — резко оборвав хохот, пообещал бывший директор. — А ну — говорите, кто придумал на бабуш… на Надежду Прохоровну напасть?!
— Я, — четко ответил, поднявшись с дивана, Михаил. — Во всем виноват один я. Можете везти меня в милицию, я сопротивляться не буду, все сам напишу.
Надежде Прохоровне показалось, что из тела Германа внезапно исчезли все до единой косточки. Плечи его безвольно опустились, расслабленно повисли руки.
— Зачем, Миша? Зачем? — Преподаватель смотрел на ученика все еще слезящимися от недавнего смеха глазами — устало и недоуменно.
— Да дурак он! — вызвал на себя огонь Максим и тоже встал. Вслед за ним поднялся с дивана и Володя. Четверка встала плечом к плечу. — Решил поселковых наказать! Отобрать сумку, подбросить ее за магазин — пусть с ними менты разбираются! Он в окно увидел, как Надежда Прохоровна их обругала, те что-то ответили, и решил — найдут возле магазина украденную сумку, возьмутся за них, ментам не до нас станет!
— Идиот, — тихонько произнес воспитатель.
— Конечно идиот! — легко согласился Иван. — Хоть бы мне прежде позвонил, я б ему башку прочистил! Зачем с милицией лишний раз связываться? Они тут все заодно, своим поверят, на нас наедут. Так?