Немного замужем
Шрифт:
Судя по всему, он наткнулся на руководство по общению с ним самим! А к кому еще могли относиться фразы «Не раздражать», «Не позволять расстраиваться», «Ни в коем случае не напоминать о прошлом», «Не допускать чрезмерную физическую активность»?
Он не знал, обижаться или смеяться. Наверное, все-таки второе. Женя явно решилась записать эту глупость не от недостатка собственных мыслей, она просто боялась навредить ему. Поэтому и нервничает без причины!
Если задуматься, ей сейчас чуть ли не тяжелее, чем ему. Врачи, вероятнее всего,
«Надеюсь, она меня не боится, – подумал Андрей. – Хотя все поправимо».
Когда Женя вернулась, он уже положил записную книжку на место и с независимым видом сидел на диване, делая вид, что поглощен рассматриванием журнала.
– Все! – торжественно объявила она. – Сделала!
Можно подумать, он еще не заметил! Андрей давно убедился, что обладает более острым обонянием по сравнению с обычными людьми – еще один «подарок» Цирка. Только теперь этот талант сыграл с ним злую шутку: в животе будто военный оркестр обосновался!
Да еще и Жин-Жин расстаралась, устроила ему обед из трех блюд, и все явно сложные. Ее кулинарные шедевры не шли ни в какое сравнение с месивом, которое давали зверям в Цирке, и даже с больничной едой. Андрей в жизни ничего подобного не пробовал. До этого момента он и не предполагал, что от еды можно получать удовольствие.
Женя не присоединилась к нему, наблюдала со стороны с мягкой полуулыбкой. Первое время Андрей вообще не обращал на это внимания, потом не выдержал:
– Слушай, сама-то чего в стороне сидишь? Если из-за примеси цианида, то зря старалась, есть более простые способы убить меня!
– Это какие же? – сердито надула губки девушка.
– Прикажи. Что скажешь, то и сделаю: хоть в окно выпрыгну, хоть об стенку убьюсь.
Шуткой это было лишь отчасти.
– Дурак ты, – поежилась Жин-Жин. – Жуть такую говоришь! Я не ем, потому что мне нужно диеты придерживаться, норма работы такая!
Дурацкая норма. У Жени и так было самое красивое тело из всех, что ему приходилось видеть. Но свое мнение он предпочел держать при себе, потому что чувствовал: оно может ее обидеть.
А Андрей обид не хотел, он собирался избавиться ото льда между ними.
– Женя… раз уж ты не ешь, займись делом, расскажи мне о себе.
– Что рассказать?
– Да все!
Если задуматься, о ее прошлом он очень мало знал, в основном – о настоящем. Ему хотелось большего.
– Тебе правда интересно? – изумилась Жин-Жин.
– Иначе я бы не спросил. Это часть тебя, поэтому мне не только интересно, мне важно это услышать.
Было заметно, что ей неловко, но отказать Женя не решилась: определенно повлияли наставления врачей. Первое время девушка говорила неуверенно, затем расслабилась, увидела, что он действительно слушает. Андрей узнал про ее детство в Саратове, про решение уехать в Москву, про первый, самый
У него когда-то тоже была такая жизнь – человеческая, обычная, – но он ее не помнил. Поэтому и довольствовался теперь чужими воспоминаниями.
Когда Женя закончила, наступил вечер, они переместились в гостиную и вдвоем очень уютно уместились на небольшом диване: Андрей сидел, девушка полулежала, прижимаясь к нему. Атмосферу портили только странные ревущие звуки, доносящиеся сверху.
Некоторое время Андрей терпел, надеясь, что все закончится само собой, но в итоге не выдержал:
– Жень, что это за грохот?
– Это одна стервоза сверху музыку врубила! – страдальчески поморщилась Жин-Жин. – Ненавижу ее! Она вообще одна живет, но каждый раз, когда мужика к себе приводит, всю ночь слушает этот кошмар! Видимо, без четко заданного ритма у ее неудачников ничего не получается!
– Тебе это не нравится, – заметил он.
– И это еще мягко сказано! Сколько я с ней скандалила – вспомнить страшно! Ну а что я ей могу сделать? На просьбы она не реагирует, угрожать мне нечем. Пробовала милицию вызывать – она дверь не открывает. Не буду же я просить друзей надавить на нее из-за такой ерунды! Неловко как-то…
Не спать полночи – это ерунда? Маловероятно.
Самому Андрею никакая музыка не могла помешать заснуть, но он видел, что Женю ситуация сильно расстраивает. Одной этой мысли оказалось достаточно, чтобы усыпленная лекарствами и тренингами тигриная половина подняла голову и оскалилась.
Обижать ее никто не смеет!
Андрей вышел на балкон; здесь музыка звучала сильнее. Он посмотрел наверх и неожиданно понял, что нужно делать. Может, это и неправильно с точки зрения нормального человека, но зачем отказываться от своих навыков, если они способны помочь?
Андрей достал из кармана куртки тигриные перчатки с металлическими когтями – единственное, что осталось у него после Цирка. Их помог вернуть Вадим, который, как и сам Андрей, справедливо рассудил: есть ли смысл отказываться от оружия, которым Тигр владеет идеально?
– Что ты задумал? – Женя смотрела на него с тревогой.
– Пойду знакомиться с соседями!
Он собирался перебраться через ограждение, но девушка решительно стала на пути:
– Андрей, не надо, я тебя очень прошу! Она скоро выключит, она всегда выключает!
– Я не собираюсь подстраиваться под нее.
– Здесь же седьмой этаж! А у них восьмой!
Ну и что? Высоты он никогда не боялся, свои силы оценивать умел и понимал, что ничем не рискует. Да, на руке у него все еще были повязки, перелом зажил не до конца. Но частично подвижность вернулась, и полный гипс сменили на эластичный бинт. И вообще, нагрузка не настолько тяжелая, чтобы даже сомневаться.
Поэтому он наклонился к девушке, мягко поцеловал ее и прошептал на ухо:
– Женя, не беспокойся за меня. Просто позволь мне сделать по-своему.