Немножко по-другому

Холл Сэнди

– Ну, в моем общежитии есть девушка, Морин, – ты еще с ней познакомишься, – так вот, она жила с ним на одном этаже, и хоть они не общались близко, она знает тех, кто с ним дружит, но они на вопрос, где он был, всегда отвечают уклончиво.

Лия смотрит с подозрением:

– Значит, его друзей напрямую спрашивают, где он был, а они не отвечают?

– Ну, не знаю, спрашивала ли Мо-Мо напрямую. Но вроде бы да.

– А вдруг он был в центре реабилитации? – говорит она.

– Он не похож на наркомана, хотя, раз был в бейсбольной

команде, может, и сидел на стероидах.

– Или на анаболиках, или на «най-квиле».

– На реабилитацию из-за «най-квила» не кладут, это же сироп от кашля.

– Ты в курсе, что порой не понимаешь шуток и воспринимаешь глупости всерьез?

Я запрокидываю голову и смеюсь.

– А вдруг это был метамфетамин в кристаллах или сексуальная зависимость?! – говорю я театральным шепотом.

– Да ну тебя, Дэн. Если он хотя бы наполовину настолько загадочен, как ты говоришь, он, скорее всего, работает за границей тату-мастером у королевы Англии или что-то типа того.

– Напрашивается вопрос: какое тату набила бы себе королева Англии?

– Корги в короне, – отвечает она глазом не моргнув. – А какое тату набил бы себе Гейб?

Он идет впереди нас на несколько кварталов. Мы следуем за ним со скоростью ленивцев, пора бы уже повернуть, но его красная футболка еще виднеется вдалеке.

– Татуировку со словом «мама», – говорю я ухмыляясь.

– Точно, прямо на бицепсе.

– Ага.

– А ты уверен, что он гей? – спрашивает она с грустным видом.

– Вполне, – говорю я и чешу голову. – Мой гей-радар иногда ломается, но такое бывает нечасто.

Она улыбается.

– Тогда наша задача – свести вас вместе и выяснить, почему он в прошлом семестре так загадочно исчез.

– Да, согласен.

Мы пожимаем друг другу руки, чтобы скрепить договор, и после этого идем за долларовыми такос в «Каса дель Соль».

Пэм (жена Инги)

– Прошло уже несколько недель с начала семестра. Я обязана знать: кто твоя парочка на этот раз? – спрашиваю, когда садимся ужинать в пятницу вечером. Мы редко едим вместе, но если это случается, то обязательно в пятницу вечером.

– Не верится, что я тебе до сих пор не рассказала, – говорит Инга, и глаза у нее загораются. – На этот раз у меня мальчик и девочка, Гейб и Лия. И они прелестные, поверь, так оно и есть.

– Ты так обо всех говоришь, – отвечаю я, откидываясь на спинку стула и потягивая вино. Она закатывает глаза:

– Они все прелестные, но эти двое – особенно. У меня такое чувство, что я нашла бы их где угодно, не только в группе.

– Ты и это раньше говорила.

– Да, знаю! Из них вышел бы прекрасный материал для книги. На днях она зачитывала в классе короткое сочинение, а он, по-моему, пускал на нее слюни.

– Может, он пришел от стоматолога.

– Зачем ты меня подначиваешь? – спрашивает она, глядя на меня. – У них намечается

роман. Говорю тебе, быть такого не может, чтобы его у них не случилось. Между ними химия, ее нельзя не заметить. Даже не знаю, в чем тут дело, но приложу все силы, чтобы свести их вместе.

Я качаю головой, хоть и не могу сдержать улыбку. У моей девочки страсть к сводничеству.

– Или, по крайней мере, заставлю их поговорить друг с другом.

– По очень крайней мере, – соглашаюсь, дразня ее. Она пропускает мою реплику мимо ушей и продолжает:

– Они почти каждую пару сидят рядом. Иногда между ними садится Виктор, – говорит она, состроив мину.

– Будь ты проклят, Виктор! – говорю, потрясая кулаками. – Что за Виктор?

– Из тех, кому приходится добирать предмет по необходимости.

– А, из этих.

– У него хватило наглости прийти ко мне в кабинет в рабочие часы и попросить внести поправки в расписание курса в пользу его личного графика. Так хотелось ему вмазать.

– Вечно находится такой.

– Он напоминает мне индуса из «Дрянных девчонок»…

– Кевина Гнапора, – тут же подхватываю я.

– Да! Только страшнее, потому что ему не нравится мой предмет. Я волнуюсь, как бы он чего не поджег. Он как сточный колодец посреди моего оазиса писательского мастерства.

– Знаю таких людей.

– Так вот, иногда они садятся рядом. Когда один из них смотрит на другого, он будто вот-вот что-то скажет, а потом берет и отворачивается, как только другой чувствует, что на него смотрят, и поднимает голову.

– А, проблема правильного выбора момента.

– Это как раз хуже всего. Но Гейб и Лия влюбятся друг в друга, попомни мои слова, – говорит она, стуча пальцем по столу, чтобы поставить точку в своем утверждении.

– Запомнила.

Несколько минут мы молча едим.

– Ну а что нового в мире астрофизики? – спрашивает она.

– Мы женаты уже пять лет, а ты до сих пор не имеешь представления о том, чем я занимаюсь весь день.

– Нет, не имею.

Октябрь

Шарлотта (бариста)

Я оказалась в богопротивной утренней смене одна – это худшее, что случалось со мной за все время работы в «Старбакс». А все из-за нового менеджера: по-моему, она не понимает, что меня всегда надо ставить в смену с Табитой или Китом. Они меня сдерживают и не дают душить покупателей.

Вы только посмотрите, кто к нам забрел – неудачник Гейб. Есть такое интересное и страшное явление при работе в «Старбакс»: запоминаешь имена постоянных клиентов. И, к сожалению, они запоминают тебя. Гейб начал приходить сюда давно, хотя в прошлом году он являлся редко. Я по нему почти соскучилась, но вот он вернулся и теперь выглядит еще более ненормальным, чем раньше. Прямо сейчас он даже разговаривает сам с собой.