Немой крик
Шрифт:
Внутри что-то перевернулось. Сердце заныло, ускорившись до предела, а в штанах потеснело.
Девчонка оказалась той ещё худышкой. А её тело… я, когда синяк на её животе увидел, чуть было не разворотил в щепки этот сраный притон. Но сдержался. Репутация превыше всего. С ними потом поквитаюсь. Подброшу тайком «утку» и они получат по заслугам, мрази.
Для сиротки я специально надел маску абсолютного безразличия. Не хочу, чтобы привязывалась. Этого ещё для полного счастья не хватало! В её глазах я сейчас наверно, как герой.
***
Когда
Вот она сидит за столом и что-то пишет в блокноте. Задумчивая такая... Густые, тяжелые локоны, цвета атласного бархата, хаотичными волнами рассыпались по стройной спине, практически до талии.
А вот… она абсолютная голая в душе моется.
Черт возьми!
Что за херня???
Откуда эти треклятые снимки? Неужели из детдома?
Суки… Я вас всех нахрен порешаю! В дерьмо превращу, уничтожив вашу вшивую конторку, приторговывающую безродными сиротками, превращая бедняжек в грязных шлюх.
Психанул. С дуру папку в стену швырнул! Чёртовы фотографии разлетелись по всему салону самолёта. Глубокий выдох… Вскакиваю с кресла, опускаюсь на корточки, собираю треклятые карточки. И снова взглядом застываю на беспризорнице, полностью обнажённой, в душе. С длинными, пышными волосами, ниспадающими до талии. Стоит к камере спиной, сжимая в руках трусики. А на другом снимке уже намыливает своё аппетитное тельце пеной… Мокрая и безумно красивая. Есть в ней какая-то нереально сумасшедшая изюминка! Но какая? Не могу понять.
Глядя на эти волосы, на миниатюрную кукольную фигурку с небольшими, упругими грудями, сочной, нежной попкой, я почувствовал, как меня повело. Трусы затрещали по швам, яйца выкрутило наизнанку...
Да здравствует, млять, стояк!
Мощный, каменный, болезненный!
Твою ж мать!
И как это понимать??
Я возбудился. И это возбуждение длится с момента торгов. С того самого момента, когда впервые её увидел.
Не думая, взял одну из фоток ту на которой она была абсолютно голая, сложил вдвое, и спрятал в потайной карман пиджака.
Лина… Алина.
Какое интересное имя.
И она интересная.
Бл*ть!
Совсем еб*нулся??
Да что за мысли такие в черепушку лезут, забираясь в самую подкорку мозга, будто мелкие, надоедливы пиявки!
Эта девчонка… настоящая ходячая напасть!
От неё нужно избавиться.
Меня пугают собственные мысли, собственные чувства, а ещё этот грёбанный стояк! На неё! Безродную оборванку, грязную проститутку. Она ведь шлюха? Не по своей воле, но так и есть. Это оскорбляет мою честь. Мой статус. Я касался её своими руками, затем этими же руками буду касаться своей невесты.
Это измена. Это ублюдочное неуважение к Элизабет.
И какого чёрта я только думал, когда решил спасти это вечно молчащее, до смерти напуганное существо?
Она как назойлива заноза въелась мне в пятку!
Она сущая беда. От которой срочно
Немедленно.
***
Об этих благоразумных словах я думал всю оставшуюся дорогу.
А затем вдруг… сам не понял, как сорвался! Деньги ей в рюкзак затолкал и выбросил прочь из машины!
«Не благодари! Свободна». — Хорошо, что эту дрянь про себя сказал.
Когда мы отъехали, я нервно потеребил галстук на шее, потому что в машине вдруг сделалось невыносимо душно. Настолько, что мне стало нечем дышать. Вспотел весь. Когда дверью с дуру хлопнул и приказал Игорю на максимум гнать. А тот, в свою очередь, на меня исподлобья в зеркало зыркнул:
— Сэр, может быть мы сами её отвезём? В полицию, наверно, или в приют. Девчонка ведь немая…
Да что он лезет не в своё дело?!
— А если кто из папарацци пронюхает? Представляешь, какой скандал закатят? Накануне нашей свадьбы с Элизабет! Я и так для оборванки многое сделал! Столько бабла в никуда спустил! И о чем только думал…
А в мыслях её бледное, лишённое жизни лицо мелькает и то как она совсем одна под дождём мокнет. И эти глаза… в которых нет жизни. В которых одна печаль чёрным дымом клубится.
Вмазал с дури кулаками по переднему сидению и заорал во все горло, так, что водитель резко по тормозам ударил:
— Разворачивайся!
— Не понял, босс?
— Я сказал разворачивай тарантайку! Обратно поехали. За девчонкой…
***
Сам к ней выскочил. Сидит и ревет навзрыд, обхватив себя руками, мокрая как беззащитный курёнок. Пиджак свой с себя стянул и её завернул. Уже второй по счёту жертвую. Увидел, что босая до сих пор была. Разозлился! Совсем млять забыл об этом — торопился.
На руки подхватил и в машину понёс. А сиротка мне носом в грудь ткнулась и притихла, крепко-крепко, обхватив худенькими ручонками мои широкие плечи, с такой душераздирающей жалостью, как спасательный плот, как единственную надежду на спасение в бушующем океане слёз.
А затем она уснула. Прямо на моих руках. Сначала её буквально до потолка от дрожи бросало, и я даже слышал, как она зубами стучала, но потом притихла. Успокоилась. Уснула. Но во сне периодически поскуливала, а руки не разжимала. Так и спала, вцепившись в меня такой жадной хваткой, что я было принял её за ротвейлера.
Не удержался. Волосы мокрые с щеки Алины убрал и до самого приезда в поместье лицом её кукольным любовался. Бывают же на свете люди, которые как капля воды похожи на кукол? Бывают. Это как раз про Лину.
Что теперь делать?
Не знаю.
Нельзя мне любить другую. Нельзя.
Ненавидеть нужно. Заставить себя это сделать. Я ведь Лизу люблю, и я не кретин конченный, чтобы менять её на калеку-нищебродку, которую выкупил из «дома шлюх».
А если в полицию заявлю, то скандал такой будет, что даже в Африканской глуши плебеи узнают, что Орлов себе шлюху купил, а сам кольцо с редким диаматом недавно на палец будущей невесте надел.