Немой свидетель

Шефер Карло

— Очень редко. Из-за матери, жалею, ей и так тяжело. Если меня застукают, она не переживет.

Впереди показалась прямоугольная бетонная постройка.

— Обезьянник, — сообщил Анатолий. — Тут живет огромный самец-вожак с серебристой полосой на спине.

— Откуда ты знаешь?

— Надо все-таки читать рекламные буклеты.

— Они тупые.

— Все равно ты могла бы в них заглянуть.

— Там кто-то ходит! — Она невольно вцепилась в его локоть, но тут же отдернула руку, словно ошпарившись.

— Американцы, — шепнул он. — Что они там делают? Пошли поглядим.

Корнелия

не успела опомниться, как он схватил ее за руку, потянул за высокую живую изгородь и решительно поволок за собой, не отпуская, пока они, надежно укрытые, не очутились в нескольких метрах от троих изрядно одурманенных парней.

Один из них — Корнелии показалось, что им всем лет по двадцать — вскарабкался на наружную ограду обезьянника, держа в руках принесенную с собой веревку. Девочка разобрала слово «easy» — «запросто» и еще поняла, что двое других отговаривают своего приятеля, но вместе с тем явно забавляются. Вот он уже очутился на лужайке — днем, вероятно, на ней резвятся обезьяны. Лужайка заканчивалась у бетонной стены с низкой зарешеченной дверью. Нарушитель с хохотом потряс ее:

— Выходи, Кинг-Конг!

Раздался скрежет, парень шлепнулся на задницу, дверь распахнулась. Смех оборвался, парень пробормотал:

— Shit!

Он тут же вскарабкался на ограду, на этот раз вдвое проворней. Тяжело дыша, смотал веревку. На лицах всех троих был написан ужас.

Подталкивая друг друга, парни моментально исчезли.

— Да уж, придумали! — фыркнула девочка, отчетливо ощущая руку Анатолия.

— Придурки, — согласился тот. — А дверь, наверно, сломана, ведь она не должна так легко открываться! — Тут он онемел: могучее черное тело протиснулось в дверной проем, сделало, шаркая, пару шагов по лужайке. Самец гориллы глядел в их сторону.

— Самец с седой спиной, — с благоговением шепнул Анатолий. Только теперь он отпустил ее руку. — Гляди, какой роскошный! Какой большой и сильный!

Да, красивый, большой и сильный; пожалуй, так и есть. Но у Корнелии это сочетание вызвало безотчетный страх, и она протянула руку туда, где, по ее предположениям, находилась рука Анатолия. Но ошиблась. Мальчик уже был в метре от нее. Он вышел из кустов и, сделав несколько шагов, прижался лицом к ограде. В какой-то момент, казалось, взгляды человека и гориллы встретились, потом животное удалилось внутрь — так же неслышно, как и появилось.

— Ночью шерсть у горилл отливает синевой, — шепнул Анатолий. — Америкашки ничего не сообщат про дверь. И мы тоже. Потом можно будет снова его отпереть. Ну ты видела, какой красавец!

Расстались они возле турбазы.

— Ты в самом деле хочешь вскарабкаться к себе по водосточной трубе?

— Ну да! Тут всего лишь второй этаж. А ты ступай, уже четверть одиннадцатого!

— Может, завтра сходим опять? — Она услышала свой вопрос и испугалась.

— Давай.

Еще недавно Корнелия порадовалась бы своему опозданию: возможно, тогда ее сразу отослали бы домой. Их учитель славился своим дружелюбием и вместе с тем твердым словом. Однако теперь ей хотелось остаться. Она быстро обогнула здание и вошла в холл. Там уже стоял Фредерсен вместе

с управляющей турбазой — дамой с рыжими короткими волосами, похожими на жнивье, — а главное, с соседками по комнате. Вид у обеих девочек был виноватый и присмиревший.

— А она что? — заныла Яна и показала на Корнелию. — Вы сказали — в десять. Она опоздала. — Язык у нее заплетался.

— Конечно, непорядок. — Фредерсен сурово взглянул на нее. — Но я так понимаю, что она не захотела участвовать в вашей попойке.

— Какая попойка, господин Фредерсен, — пискнула Дании. — Всего одна бутылка!

— Тут, на турбазе, строгие правила, — сказал учитель. Женщина кивнула обкошенной головой, подтверждая справедливость его слов. — Такси приедет через полчаса. Поезд в двадцать три часа двадцать четыре минуты, а в шесть сорок четыре вы будете в Гамбурге. Там вас встретят родители. Я их уже оповестил. Я всех предупреждал заранее. Так что сами виноваты.

Корнелия с трудом прятала усмешку.

— Но до этого вы вымоете загаженную ванную, — прорычала местная дама. — А ты, — повернулась она к Корнелии, — не тащи мне сюда грязь на своих огромных сапожищах!

А! Плевать!

— Ты не видела Анатолия? — обратился к ней Фредерсен.

Она задумалась и не сразу услышала вопрос. Помедлив, ответила:

— Нет, не видела.

— Гадина! — прошипела Дании, повернувшись к ней.

Плевать! Корнелия гордо прошла мимо.

— Жирная корова! Ты можешь сама вымыть ванную, — продолжала шипеть ей вслед милая одноклассница.

Плевать! Возможно, завтра они снова… Возможно…

Корнелия внезапно проснулась. Раннее утро? Или еще середина ночи? Она пошарила рукой, отыскивая свои часы.

— Четыре часа, — тихо сообщил Анатолий. — Можно к тебе? — Не успела она ничего возразить, как он залез под одеяло. Получилось довольно неуклюже, вероятно, он хотел лечь к стене.

— Эй! — вполголоса возмутилась она. — Что ты выдумал?

— Тише, — прошипел он. — Фредерсен ходит по коридору — проверяет. Наверно, он никогда не спит.

Корнелия, все еще полусонная, молча перевернулась на бок. Она вообще не понимала, что происходит, но ощущала приятное тепло его тела. Он тесно прижался к ней, его вялый пенис касался ее ягодиц. Неужели Анатолий голый? Вроде нет. Сама же она была только в уродливой ночной рубашке. Она нисколько не боялась. Наоборот, в паху разлилось сладкое томление — обычно она вызывала его у себя, когда лежала одна.

Дверь чуточку приоткрылась. По комнате скользнул желтоватый конус фонарика. Фредерсен. Корнелия закрыла глаза. Конус осветил ее лицо. Дверь тихонько закрылась.

— Зачем ты пришел? — тихо спросила она. Собственный голос показался ей неестественно писклявым.

— Но ведь хорошо, правда? — Анатолий нежно поглаживал ей спину.

— Ну… да! — согласилась она. Он тихонько засмеялся и ничего не ответил. Его руки скользнули ниже. Она почувствовала, что он небрежно, как бы невзначай, потрогал ее попку, и повернулась к нему. — Я боюсь. Не надо.

— Я и не собираюсь. Сейчас уйду.

— Надеюсь, у тебя не будет неприятностей, если он не найдет тебя в постели?