Немой. Книга 3. Охота на Кощея
Шрифт:
– Ничего, – ответил второй. – Я замотаю его в лошадиную шкуру. Сбросить её он не догадается, пока действует белоцвет. Сейчас он не оборотень, а просто большой кот. Так безопаснее.
– А можно, я дам ему воды? И покормлю?
– Пока не надо. Сначала он должен присмиреть.
– А как мы его повезём?
– Завернём в шкуру и привяжем к лошади. Так он не вырвется.
– Как думаешь, дядя Барджиль – отец простит нас, если мы привезём ему князя нечисти?
– Простит. Куда он денется? Мы с тобой
В голосе того, кого называли Барджилем, мне послышалось что-то хищное. Я хорошо чувствовал эти интонации. Да и сам умел их издавать. Если бы только проклятое горло не скребло наждаком!
За глоток воды я, не задумываясь, готов был убить. Но сил совсем не осталось.
Меня снова окурили вонючей травой и завернули в мерзко пахнущую шкуру.
Мозг впал в привычное забытьё. Перед глазами медленно плыли бессмысленные цветные картинки. Земля опять раскачивалась. Но в этот раз она убегала назад ощутимо быстрее.
Лошадь. Они что-то говорили про лошадь.
В голове сразу же всплыло изображение высокого животного с сильными ногами. Такое ударит копытом – сразу размозжит череп.
Мысль уплывала. Я попытался зацепиться за неё, но не смог.
В этот раз я очнулся от того, что на воспалённый язык потекла струйка холодной воды. Я жадно проглотил её. Вода пролилась в горло, даже не намочив его. Я хотел взвыть от боли и отчаяния, но не смог.
Вода снова полилась в мою беспомощно раскрытую пасть.
– Пей, Немой! – услышал я тихий шёпот. – Пей, пока дядя Барджиль спит.
Айсак сидел надо мной на корточках и выжимал мне в пасть мокрую тряпку. Я судорожно глотал воду, она лилась сквозь клыки и капала на землю. Мне было невыносимо жаль этих драгоценных капель.
Выжав тряпку досуха, Айсак сбегал куда-то и снова намочил её. И опять сидел рядом на корточках и осторожно выжимал воду мне в рот.
– Прости, Немой! Но я не мог сделать по-другому! Хазары – мой народ, а ты – мой враг. Я должен был вернуться домой с победой. Но ты не убил меня. Ты дал мне еды и спас, когда я тонул в реке. За это я буду тебя поить и кормить. И попрошу хана оставить тебе жизнь.
Слова звучали бессмысленно, словно ветер, который шуршал в траве. Они значили для меня куда меньше, чем капли воды, падавшие на язык.
Наконец, я напился.
Вокруг была ночь. Чернильная темнота пролилась на землю. Холодный ночной ветер шуршал сухой травой. Высоко в небе горели яркие-яркие звёзды.
– Я бы дал тебе еды, – сказал Айсак, – но дядя Барджиль заметит.
Пацан огорчённо шмыгнул носом.
– Когда дядя Барджиль в следующий раз подойдёт к тебе – лизни ему руку. И тогда он тебя покормит. Ладно? Тебе же не трудно, Немой?
Щас, бля!
Я закрыл глаза и сделал вид, что сплю.
Пацан
Смутные воспоминания медленно-медленно ворочались в моей голове.
Над самым ухом послышался шорох. Я быстро открыл глаза. Возле моего носа сидела мышь.
Жирная и наверняка очень вкусная мышь! В желудке у меня заурчало от голода.
Вытянув шею, я молниеносно щёлкнул зубами. Но мышь оказалась проворнее. Она отскочила в сторону и обиженно сказала:
– Совсем охренел, Немой?
Блядь, и эта туда же! Мышь, а тоже дразнится!
Я зарычал и оскалился, чтобы хоть напугать дерзкую тварь.
Мышь абсолютно не испугалась. Она уселась на траву и огорчённо покачала ушастой головой.
– Немой, ты вообще ничего не помнишь? Ну, давай, вспоминай! Я – Мыш.
Мышь так и произнесла это слово – с большой буквы, как имя.
– А ты – князь Добрыня Немой. Князь нечисти.
Мне некогда было размышлять над тем, что плетёт наглая мышь. Я был слишком занят – пытался освободить хотя бы одну лапу. Когда это не получилось, я снова щёлкнул с досады зубами.
– Совсем плохо дело, – печально заключила мышь.
Потом она легла передо мной на траву и принялась думать. Я тоже лежал и думал.
Не знаю, о чём размышляла мышь. А я пытался придумать способ её схватить. Но так ничего и не придумал.
Наконец, мышь поднялась с травы. Почесала лапой в своём мышином затылке и сказала:
– Скоро рассветёт. Барджиль проснётся. Придётся пробовать последнее средство. Если и это не поможет – тогда я ни хера не знаю, что делать.
С этими словами она разбежалась и прыгнула прямо на меня.
Даже через шкуру, в которую меня завернули, я чувствовал, как эта гадина бегает по мне. Мышь сновала туда-сюда, а я только беспомощно бесился от злости.
Охереть! Вообще котов не уважают! Хотя, за кой хер меня уважать? Лежу тут связанный, словно копчёное мясо. Надо же было так по-идиотски попасться! Дурак ты, Немой, правильно Сытин всегда говорил!
Сытин?
Кто это?
Злость словно вышибала из ноздрей остатки противного сладкого дыма, возвращая голове давно забытую ясность.
В памяти немедленно всплыл невысокий человек с насмешливым и твёрдым взглядом и щетинистым подбородком. Он был обут в высокие кожаные ботфорты. На боку висела шпага.
Человек покачал головой и весело сказал:
– Дурак ты, Немой! Послушай Мыша.
Да с какого хера я должен слушать какую-то мышь, которая бегает по мне, как чокнутая?! Чего ей вообще от меня надо?!
Мышь спрыгнула в траву перед моим носом и торопливо сказала:
– Я подгрыз верёвки. Если перекинешься – они лопнут. Постарайся перекинуться, Немой! Очень тебя прошу!