Немые вопли

Сандему Маргит

Его слова немного сбили ее с толку.

— Но какое отношение ко всему этому имею я? — спросила она.

— Ты? Мне совсем не хотелось бы говорить тебе об этом, дружок!

Вот так! Сети раскинуты, и она с головой попалась в них!

— Прошу тебя, расскажи… — удрученно произнесла она.

Печально посмотрев на нее, он сказал:

— Как я уже сказал, ты очень восприимчива к весьма специфическим вещам. Несчастные, продолжающие жить в своем отчаянии, ищут у тебя помощь.

Эллен почувствовала сильнейшее головокружение.

— Нет! Нет! — воскликнула

она. Но она знала, что протестовать бесполезно. Она знала, что он был прав.

Натаниель задумчиво произнес:

— Я назвал бы это «немыми воплями», которые можем услышать только мы с тобой, да кое-кто еще, единицы.

Эллен прикусила губу.

Она пыталась убедить себя в том, что все это ей снится, но все, что ее окружало — берег реки, гостиница, Натаниель, ночная рубашка… все это было совершенно реально.

— Они установили контакт со мной, — еле слышно произнесла она. — Но почему именно со мной? На его лице появилась нежная улыбка.

— Потому что ты испытываешь горячее желание придти кому-то на помощь. Ты чувствуешь свою ответственность за всех слабых и несчастных, разве не так? Ты наделала много глупостей в своей жизни, Эллен, из-за своего бездумного стремления сделать что-то для других, не думая при этом о последствиях, и к тому же у тебя явный крен к мимолетным улучшениям, не так ли?

— Так.

— И ты можешь отдать все, что имеешь, тому, кто испытывает нужду. Разве я не прав?

— Прав… — удрученно произнесла Эллен.

— И эта беспредельная заботливость и добросердечие в сочетании с тем, что ты постоянно балансируешь между двумя мирами, влечет к тебе несчастных из потустороннего мира. Не слишком ли это сложно для тебя?

— Нет, нет, продолжай!

— Сам я не разделяю мир на здешний и потусторонний, я использую это упрощенное выражение для того, чтобы ты лучше смогла меня понять.

— Пока что я понимаю тебя. Но как я могу помочь этим несчастным?

— Никак, — мягко ответил он. — Но я могу им помочь.

Ошеломленная его ответом, Эллен сказала:

— Ты-то можешь… Но как? Каким образом?

— Тебе не стоит вникать в это, это слишком ужасно. Скажу только одно: я могу успокоить их, снять налет трагических чувств, присущий тому или иному месту, но как я это сделаю — касается только меня.

— Не думаю, что мне когда-либо захочется об этом узнать, — сказала Эллен, сразу почувствовав озноб.

— Для тебя будет лучше оставаться в неведении. Но, если тебя это утешит, скажу, что дворянин этот не особенно симпатичная личность, он вполне заслужил свои страдания. Он заперся в комнате исключительно из чувства мести; молодая дама, не пожелавшая снизойти до него, должна была увидеть… И он лежал взаперти, злился на самого себя и усыхал от голода. Никто не приходил к нему на помощь. Вспомни, как люди говорят: «в последний раз, когда видели его…»

— Да.

— Так вот, это он сам встал и открыл дверь, чтобы сказать, что он желает, чтобы его спасли… Но было уже поздно. Он уже превратился в мумию, и тот, кто увидел его, подумал, что это привидение и захлопнул

дверь, которая с тех пор и не открывалась. Ты же знаешь, в 1700-х годах люди были суеверны. А у него больше не было сил подняться.

— Откуда ты все это знаешь?

— Я же был ночью в этой комнате, дружок, — ответил Натаниель.

— Я это знаю, — сухо ответила Эллен. — Но мне все равно его жаль, — упрямо добавила она.

— Он как раз и почувствовал это.

— Может быть… Но он так и не понял, что глупо вел себя при жизни. Он просто несчастный. Натаниель мягко улыбнулся.

— Сейчас я пойду в ту самую комнату и освобожу его от страданий. Нет, я не читаю молитв или заклинаний над такими, как он. Я не священник и не колдун. Но подобные вещи отнимают у меня все силы. И мне не хотелось бы, чтобы ты видела меня после этого.

— О, Натаниель, — с отчаянием в голосе произнесла она. — Каким одиноким ты должен быть!

— Да, — сухо ответил он и отпустил ее.

Понимая, что собирается задать ему слишком интимный вопрос, она все же не могла удержаться от любопытства и спросила:

— У тебя есть… какая-нибудь подруга?

— Как она может быть у меня? — в сердцах ответил он. — Я заранее знаю, что каждая из себя представляет. Конечно, в свое время меня интересовали девушки, и я им нравился. Внешне все было превосходно. Но одной из них я был нужен для того, чтобы показывать меня всем, и к тому же она была жадной, другая не отличалась особой верностью и была слишком незрелой, у третьей был острый язык, хотя она тщательно скрывала это. Ведь я же вижу их насквозь, Эллен! И к тому же: какую жизнь я могу предложить им? Во-первых, все мои мысли заняты этой ужасающе сложной задачей, а во-вторых: возможно ли со мной вообще жить, учитывая все то мрачное, что стоит за моей спиной? Никто из этих девушек ничего не знал о моих особых качествах. Об этом знаешь только ты.

— И кого… кого же ты видишь во мне?

— Но я ведь уже сказал! Мы можем стать друзьями. Может ли между нами быть что-то большее, сказать трудно, поскольку эти чувства слишком иррациональны. Они могут придти совершенно внезапно, и нередко бывают очень некстати. Но хорошими друзьями мы можем быть в любых обстоятельствах. Ты смогла бы при случае проявлять терпимость по отношению ко мне, потому что ты понимаешь меня. Но этого делать не нужно. Предостережение было слишком серьезным, Эллен. Я знаю, что произойдет с нами, если мы будем вместе: один из нас будет в смертельной опасности и увлечет за собой другого. И тогда одного из нас ждет смерть — нетрудно догадаться, кого.

— Как тяжело с тобой расставаться… — печально произнесла она.

Взяв ее лицо в свои ладони, он сказал:

— Когда ты приехала сюда, ты была несчастна. Какой-то юноша?

— Да. Во мне было столько нерастраченной любви, и пока он интересовался мной, я думала, что нужно просто дарить свою любовь. Но это оказалось не так.

— И ты чувствовала себя униженной и глупой, обнаружив, что его интересовала только мимолетная связь. Твоя любовь полностью истощилась?