Немые вопли
Шрифт:
Продавщица шлепнула ладонью по стойке.
— Господи, как же могла эта старая карга поселить молодую девушку одну в этой обители привидений? — воскликнула она. — В первый раз об этом слышу!
— Обитель привидений? — с опаской и любопытством спросила Эллен.
— Конечно. Слава Богу, что они еще держат под замком старую часть дома…
— Вы имеете в виду ту часть дома, которая ближе к лесу? — испуганно спросила Эллен. — Но ведь я там живу!
— Что? — воскликнула продавщица. — Что? Ты там живешь? Но это же просто безумие!
— Ну, вы просто напугали меня, — с упреком произнесла Эллен. — Есть там привидения или нет?
Дама поняла, что зашла слишком далеко и неуверенно сказала:
— Привидения… Никто никогда ничего не видел. Но там происходят странные вещи!
— Что еще за странные вещи?
Словно боясь, что кто-то подслушает их, дама торопливо огляделась по сторонам и произнесла приглушенным голосом:
— Скажу только одно: не прикасайся к той двери!
— Той, что в самом конце коридора? — с каким-то неприятным чувством спросила Эллен. — А что это, собственно, за дверь? Куда она ведет?
Продавщица еще сильнее налегла на стойку и сказала:
— Никто не знает, куда ведет эта дверь. Никто из ныне живущих. Но создается впечатление, что за этой дверью есть какая-то комната.
Мысленно представив себе внутреннее строение гостиницы, Эллен сказала:
— Насколько я помню, с той стороны дома нет окон, только скат крыши.
Но почему же никто не выяснил это?
Здесь они, судя по всему, подошли к самому главному, потому что голос продавщицы стал хриплым от волнения:
— Эту дверь никто не пытался открыть с начала 1940-х годов. А тот, кто попытался это сделать, умер! Он упал замертво как раз в тот момент, когда хотел шагнуть туда. И все, кто пытался это делать до него, тоже погибли, либо от болезни, либо от несчастного случая…
Услышав эти весьма сомнительные сведения, Эллен решила внести ясность в мистическую историю.
— Значит, дверь не открывалась с начала 1940-х годов? — спросила она.
— Она никогда не открывалась. Никому это не удавалось сделать. Если уж даже немцам во время войны не удалось это сделать, что говорить о простых, порядочных жителях?
— Значит, какой-то немец пытался это сделать?
— Да, один капитан, который бранился и называл своих людей трусами, а потом взял пистолет и хотел выстрелить в замок, но тут же скончался от сердечного приступа.
— Наверняка он слишком много кричал, — пробормотала Эллен, не слишком-то веря в злую силу этой двери. — Неужели никто не может объяснить, почему эта дверь не открывается?
Продавщица хитро улыбнулась.
— О, конечно, об этом всем известно! Говорят, что в 1700-х годах какой-то дворянин покончил с собой на этом постоялом дворе. Он заперся в своей комнате и лежал без еды и питья, пока не умер. В последний раз, когда видели его, он был настоящей мумией.
— Видели его в последний раз? Вы хотите сказать, что его вынесли
— Этого никто не знает, — таинственно прошептала женщина. — Знают только то, что он был настоящей мумией, когда его видели в последний раз. Говорят, он покончил с собой из-за любовной тоски. И хотя об этом никто ничего не говорил, нетрудно было догадаться, в какой именно комнате он заперся тогда.
— Значит, не он стал потом привидением? — скрывая улыбку, спросила Эллен.
— Как можно быть уверенным в этом? Ведь никто не жил в той части дома много-много лет. Но никто не станет отрицать, что с той дверью что-то не в порядке. И вот теперь эта баба хочет заселить все остальные комнаты в этой части дома! Она просто не в своем уме! Ты думаешь, кто-то захочет жить там?
День был теплым и солнечным. Возвращаясь обратно, Эллен от души смеялась над историей с привидениями. И она рассказала об этом фру Синклер.
— Я слышала об этом, — сухо ответила хозяйка. — Деревенские сплетни! Предыдущий хозяин, господин Николайсен, воспринимал все это всерьез, но директор Стин, купивший гостиницу, оказался куда более здравомыслящим. Во всяком случае, я по собственной инициативе реставрировала старую часть дома. Надеюсь, ты тоже реалистически смотришь на вещи?
— Прошлой ночью я ничего не заметила. И мне никогда не нравились истории о привидениях.
Сказав это, Эллен почувствовала холодок. То, что она однажды пережила…
Нет, она гнала прочь мысли об этом.
А фру Синклер продолжала как ни в чем не бывало:
— Разумеется, я хотела открыть эту дверь, но столяры отговорили меня. И поскольку у меня не было ключа, я не стала туда ломиться. Одна не могла, а помогать никто не захотел. И если никто так и не согласится мне помочь, я сама это сделаю, как только у меня будет время. Кстати, мне кажется, что эта история придает дому определенное очарование.
«Легко тебе говорить, — подумала Эллен с недовольством. — Ведь тебе не приходится жить одной в пустом строении. Разумеется, дверь придает дому какую-то пикантность. Но это не совсем в моем вкусе».
И снова она ощутила холодок воспоминаний, так и оставшихся для нее необъяснимыми.
Эти воспоминания подкрадывались к ней неслышными кошачьими шагами — и именно сейчас, когда она меньше всего этого желала! Наступила вторая ночь.
С головой, полной цифр и всевозможных гостиничных предписаний, она легла в постель, надев новую ночную рубашку, слишком легкомысленную для ее одинокого существования, но все же такую удобную. «Просто свадебная ночная рубашка», — сказала ей продавщица, и Эллен тут же сделала вид, что именно для этой цели ей и нужна эта рубашка. На самом деле, у нее никогда не было даже возлюбленного, не говоря уже о женихе. Но такую рубашку ей очень хотелось иметь. Рубашка была белой, с богатой кружевной отделкой и такого романтического фасона, что просто дух захватывало.