Ненаписанные романы
Шрифт:
И мы позволяем себе непростительную роскошь верить им.
"Прежде чем объединиться, надо раз и до конца размежеваться".
Опасно забывать литые формулировки Ленина, это чревато новой трагедией, которая по своим масштабам может оказаться столь же ужасной, как и тридцать седьмой год, ибо мы еще не отвыкли от тотальной лжи, поле не перепахано.
Я не зову к карам. Наоборот: я предлагаю сохранить оклады, содержание, машины и прочие житейские блага всем тем, кто состоялся во времена Сталина, для кого он и поныне - единственный и непререкаемый авторитет. Хозяин, Вождь.
Пусть
Но пусть не имеют прав ставить палки в колеса перестройки, мешая тем, кто защищает демократию и гласность.
Пусть они уйдут!
25
..."Наши достижения" - так называлась выставка, организованная Серго Орджоникидзе в Политехническом музее в преддверии Семнадцатого съезда, того, который был назван "Съездом Победителей", - начало тридцать четвертого...
Серго гордился этой выставкой, считал своим детищем, приезжал туда и ранним утром и ночью, помогал устроителям добрым словом и делом.
Сейчас, когда история гибели Серго открывается все явственнее, начинаешь по-новому анализировать тот глубинный смысл, который Орджоникидзе вкладывал в ее создание: это была, по его замыслу, выставка примирения в партии: несмотря на все споры и оппозиции (а может быть, в чем-то и благодаря им), достижения промышленности Страны Советов (кроме ситуации в деревне - по-прежнему трагической) стали очевидны.
Именно поэтому на съезде - по его предложению - будут выступать не только те, кто всегда бездумно шел за большинством, но и Бухарин, Каменев, Зиновьев...
(Он, Серго, не голосовал за арест и ссылку Троцкого в Алма-Ату, за его выдворение в Турцию - на этом настояли Рыков и Ворошилов.
Он, Серго, - после того как из Политбюро был изгнан Бухарин, - взял его к себе в Наркомат тяжелого машиностроения, Наркомтяж; в заместители пригласил старых и верных друзей, бывших оппозиционеров Юрия Пятакова и Леонида Серебрякова - он стал начальником транспорта и автомобилестроения; руководителем Кузбасса назначил бывшего троцкиста Шестова.)
Эта выставка, таким образом, была определенного рода намеком Сталину, политическим призывом к консолидации; хватит мстить тем, кто отстаивал свою точку зрения; разоружились; от платформы отказались, работают, не щадя сил, словом, время войне и время миру, воистину.
...Судя по тому, что организаторов выставки (одним из них был мой отец) награждал он, Серго, - премиями, а не ЦИК - орденами, Сталин понял намек и отнесся к нему по-своему: после июльских событий тридцать четвертого в Германии, когда Гитлер уничтожил своих ближайших друзей-ветеранов, начал готовить собственную операцию - убийство Кирова; лучшего повода для развязывания террора не найти, опыт фюрера свидетельствовал об этом со всей очевидностью...
Через шестнадцать дней после убийства Сергея Мироновича были арестованы Каменев, Зиновьев, тысячи бывших оппозиционеров - члены партии с начала века, ветераны.
Еще через шестнадцать месяцев они, оклеветав себя и оговорив друг друга, были расстреляны.
Вскоре после этой трагедии были одновременно арестованы все заместители Серго, его ближайшие соратники, - истинные авторы "наших достижений".
Сталин
Пятаков согласился "поработать на партию".
...Через семь часов после вынесения приговора все близкие к Серго коммунисты, обвиненные в шпионаже и вредительстве, были убиты выстрелами в висок.
После этого коварства, потрясшего Серго, он начал готовить свое выступление на февральском Пленуме ЦК: он теперь до конца понял, что если не сказать всей правды, то делу Ленина будет нанесен такой удар, который поставит вопрос о жизни и смерти самой идеи социализма.
Поскольку Сталин знал все обо всех, особенно о тех, кто был самим собой, Серго, работавший над обвинительной речью против террора, был убит - по прямому указанию Сталина.
Сразу же после торжественных похорон, проникновенных речей, траура и показных слез Сталин жестоко отомстил Серго за его наивную честность и несгибаемое благородство...
Проанализируем его выступления на страшном февральско-мартовском Пленуме, открывшем полосу тотального террора.
Итак, выступление Сталина:
– Вредительская и диверсионно-шпионская работа задела все или почти все наши организации, как хозяйственные, так и административные, и партийные... (Обратите внимание на последовательность перечисления организаций.- Ю. С.) Некоторые наши руководящие товарищи не только не сумели разглядеть настоящее лицо вредителей и убийц, но оказались до того беспечными, благодушными и наивными, что нередко сами содействовали продвижению агентов иностранных государств на те или иные ответственные посты.
(Именно Серго продвигал Бухарина, Сокольникова, Тухачевского, Серебрякова, Пятакова.
– Ю. С.)
Видимо, Сталин опасался, что Орджоникидзе заранее написал вариант письма Пленуму и отдал его на сохранение кому-то из своих - для публичного оглашения. Если такое случится, если кто-то из сидящих в зале решится зачитать последнее слово Орджоникидзе - будет уже поздно. Потому-то Сталин заранее объяснил и про "беспечную доверчивость", и про "продвижение на ответственные посты иностранных агентов".
Сталин продолжал:
– Можно ли утверждать, что не было у нас предостерегающих сигналов? Нет, нельзя этого утверждать. В "Закрытом письме ЦК" от 18 января 1935 года по поводу злодейского убийства товарища Кирова сказано: "Надо покончить с оппортунистическим благодушием... Оно является отрыжкой правого уклона". (Вот, оказывается, когда Сталин начал закладывать фугас под Бухарина - еще за два года до ареста!
– Ю. С.) В своем "Закрытом письме от 29 июля 1936 года", продолжает он, - по поводу шпионско-террористической деятельности троцкистско-зиновьевского блока ЦК вновь призывал: "Неотъемлемым качеством каждого большевика в настоящих условиях должно быть умение распознавать врага партии, как бы хорошо он ни был замаскирован..."