Ненаследный князь

Демина Карина

В общем, провел время с пользой.

Но в ближайшем будущем эксперимент повторять был не намерен. Ему покамест и в собственной шкуре очень даже неплохо жилось. Однако ж разве Аврелию Яковлевичу дело есть до чужих желаний? Он поправил шляпу с широкими полями и атласною лентой и произнес:

— Так что съездим за этой твоею колдовкой, развеемся… а там уже ко мне…

Предложение это Себастьяна насторожило, а тон, которым оно было сделано, и вовсе вызвал опасения. О жилище ведьмака в управлении ходили слухи самые разнообразные, но все,

как один, недоброго свойства.

— Зачем?

— Чаи пить, Себастьянушка… с баранками… Ну что ты на меня смотришь-то так? Не обижу… во всяк случае, постараюсь.

Обещание вдохновляло.

Аврелий Яковлевич влез в полицейскую пролетку и, оглядевшись, вздохнул:

— Ничего-то не меняется.

Он провел ладонью по обшарпанному боку, втянул запах: воска, старой краски и винного духа. Последнему взяться вроде бы и неоткуда было, однако же он возникал, сам собою заводясь во всех пролетках без исключения, и не выветривался никак.

Еще воняло кошатиной.

И конским навозом.

Скрипели рессоры, на камнях пролетку подбрасывало, и Аврелий Яковлевич крякал, шляпу придерживал рукой, а тросточка бухалась об пол. Ведьмак мурлыкал под нос препошлейшую песенку, да на Себастьяна искоса поглядывал; и от этого взгляда становилось совсем уж не по себе…

— Ты, Себастьянушка, — произнес он, когда пролетка остановилась, — вперед особо не суйся, побереги себя… колдовки — они такие… никогда-то загодя не узнаешь, чего от них ждать.

— Так ведь…

…случалось Себастьяну по подобным вызовам ездить.

Запретная ворожба.

Привороты.

Жертвоприношения.

Штатный ведьмак свидетелем. Понятые. Обыск. И нудноватая, но подробная опись, составить которую надлежит в двух экземплярах. Описью займется младший актор, а то и вовсе писарь, вызванный из ближайшего околотка, но присутствовать придется.

И слушать причитания соседей, которые, естественно, подозревали, что искомая панна — ведьма, но вот чтобы так, натуральная… Жалобы их записывать, в большинстве своем пустого свойства, поскольку ни одна самая дурная колдовка не станет пакостить там, где живет. Но не объяснять же, что полицейское управление не будет разбираться с куриным переполохом, скисшим на третий день молоком и иными обыденными вещами…

…иное дело — кости животных или, не приведи Вотан, человеческие, с отметинами запретной ворожбы, склянки с неустановленным содержимым, птичьи перья и мышиные хвосты, а такоже иная мерзость, за которой Себастьяну придется следить, дабы оная мерзость была надлежащим способом упакована. Ежели и книги найдутся, то и вовсе все затянется…

…экспертиза.

…заключение… а средь гримуаров попадаются иные, крайне пакостного свойства, способные одарить скрытым проклятием… но эти Себастьян чуял, как чуял и прочие опасные вещи.

При всем том сами колдовки, коих Себастьян перевидал не одну дюжину, оказывались женщинами обыкновенными, случались и старые и молодые, красивые и столь отвратительные, что

от одного взгляда на них к горлу тошнота подкатывала. Одни до последнего клялись, что невиновные… другие молчали… третьи норовили сбежать… была и такая, что швырнула в лицо Себастьяну горсть зачарованных игл.

Но ничего, живой.

— Не волнуйтесь, Аврелий Яковлевич, — ответил ненаследный князь. — Чай, не первый год на службе…

Ведьмак хмыкнул, видать, не внушал ему Себастьянов опыт доверия.

ГЛАВА 7,

в коей имеет место колдовство запрещенное, разрешенное и нетрадиционное

Если вас могут понять неправильно, вас непременно поймут неправильно. Даже если вас нельзя понять неправильно, вас все равно…

Жизненное наблюдение, сделанное старшим помощником казначея, взявшим государственные облигации на дом исключительно из служебного рвения и желания сберечь бумаги столь ценные от пагубного влияния сырости и плесеней…

Колдовка снимала квартиру в весьма приличном доходном доме, управляющий которого визиту полиции не обрадовался. Он пытался говорить о правах жильцов и недопустимости вмешательства органов государственных в частную их жизнь, но, уловив пристальный и недобрый взгляд Аврелия Яковлевича, смутился и замолчал.

— Что ж вы, милейший, — Аврелий Яковлевич возложил ладонь на худенькое плечико управляющего, — всякий подозрительный элемент у себя поселяете?

Тот лишь моргнул.

И смутился еще больше, покраснел густо, кончик же носа задергался, точно дорогая кельнская вода, которой щедро облился Аврелий Яковлевич в попытке перебить характерный кладбищенский смрад, доставляла оному носу невыразимые мучения.

— Эт-то вы о ком? — шепотом осведомился пан Суржик.

— О жиличке из осемнадцатой квартиры…

Под окнами дежурила троица акторов, призванная пресечь побег, поскольку в практике Себастьяна случались колдовки сильные, верткие, не брезгующие пользоваться пожарными лестницами. А настроения для бега не было.

Настроения вообще не было.

Крылья зудели под кожей.

Сама кожа шелушилась.

Чесались даже глаза, но стоило потянуться к ним, как тросточка Аврелия Яковлевича шлепнула по руке.

— Не шали, — строго велел штатный ведьмак.

— А может… — Себастьян посмотрел на нежданного напарника с надеждой, — вы того…

— Того девок на сеновале будешь. И без меня.

Это конечно, Себастьян подозревал, что с мудрыми советами Аврелия Яковлевича у него с девками не выйдет, не важно, сколь удобен будет сеновал.

— А ведьмовать над тобой нельзя… еще чары в резонанс войдут. Или взаимоликвидируются. Даром, что ли, я на тебя сутки жизни потратил?

Оно, может, и правильно, но ведь чешется же! И про сутки Аврелий Яковлевич преувеличивает, сил-то он, конечно, положил, но уехал бодрым, веселым даже.