Ненавидь меня

Джейд Эшли

Его резкие черты искажаются, и он прерывисто выдыхает, как будто сдается чему-то неподвластному.

Голос Нокса низкий и гортанный, когда он, наконец, говорит: — Я хочу трахнуть тебя снова.

Смотрю на него в недоумении, потому что это было последнее, что я ожидала от него услышать. Однако если он думает, что, уволив меня с работы в порыве ревности и заявив, что хочет трахнуть меня снова, сможет что-то изменить в наших отношениях, то он еще более сумасшедший, чем я думала.

Качаю головой, балансируя на грани то ли смеха, то

ли слез, потому что все в этом разговоре — о нас — безумно.

— У тебя был шанс сделать нечто большее, чем просто трахнуть меня, — напоминаю ему, разворачиваясь, чтобы вернуться в клуб, — но ты его упустил.

Я едва успеваю сделать пару шагов, как он хватает меня за руку и притягивает к себе.

— Оставь меня в покое, Нокс.

Свободной рукой скользит по моей груди.

— Я не могу.

Он полон дерьма.

— Не можешь или не хочешь?

Одной рукой он хватает меня за бедро, а другой — за талию. Чувствую, как его возбужденный член упирается мне в зад.

— И то, и другое.

Голова тяжелеет, а глаза жжет от непролитых слез, когда он расстегивает кардиган и сжимает мои сиськи через лифчик.

Его отказ причинил мне боль… больше, чем в любой другой раз, когда он пытался обидеть меня.

Я была готова и желала принять его.

Все, что ему нужно было сделать, — быть честным со мной.

Но он не смог.

— Прекрати.

Но он не останавливается и хватает меня за шею сзади, разворачивая к себе и целуя так, будто я воздух, которым он дышит, чтобы выжить.

Пользуясь возможностью, он исследует каждый сантиметр моего рта.

Чувствую, как броня, которую я возвела вокруг себя, с каждым голодным прикосновением языка, начинает крошиться как дешевая фанера.

Едва различаю звук открывающейся двери джипа, прежде чем он отрывает свой рот и наклоняет меня на заднее сиденье.

Ненавижу то, что он так сильно контролирует меня.

Он может причинить мне столько боли, но я все равно жажду его.

Впиваюсь ногтями в сиденье, отчаянно пытаясь удержать хоть какое-то подобие контроля, пока он стягивает с меня трусики.

— Нет.

От звука расстегивающейся молнии давление поднимается, а соски твердеют.

Я шиплю, когда он раздвигает мои ягодицы и держит их открытыми, полностью обнажая, прежде чем я чувствую, как головка его члена касается моей дырочки.

— Скажи мне, что ты этого не хочешь.

— Я не хочу этого хотеть, — шепчу, и последние остатки воли разбиваются вдребезги, подобно стеклу.

Потому что все было намного проще, когда я ненавидела его.

Его хриплый голос прорезает воздух: — Значит, нас двое.

С этими словами он толкается вперед, пока не оказывается глубоко во мне.

— Блядь.

Его толчки быстрые и жестокие, карающие и в то же время вознаграждающие.

Царапаю

сиденье, раздирая обивку, когда он дает мне именно то, в чем я нуждаюсь.

— Я ненавижу тебя, — кричу, потому что не могу сказать, что чувствую на самом деле.

Не могу рассказать ему, что он психопат и что он сводит меня с ума, но я чувствую, что он единственный на этой земле, кто по-настоящему понимает меня.

Не могу сказать ему, что никогда не испытывала к Лео даже толики того, что чувствую к нему… и в ужасе от того, что никогда не испытаю подобных чувств к другому.

Он поглаживает мой клитор, словно это его личный инструмент, отчего по телу пробегают небольшие электрические разряды.

— Вот так, Бродяга, — двигает бедрами, прежде чем ускориться, — дай мне то, чего я, блядь, хочу.

Наслаждение пронзает меня, и мой оргазм усиливается как надвигающийся шторм, когда он вытягивает его из меня.

Из него вырывается глубокий, горловой стон, и этот плотский звук отдается в моей груди, когда жидкий жар наполняет мою киску.

Не могу признаться ему в том, что даже если он убил Кэнди и Щэдоу… мое сердце все равно попытается найти способ оправдать это.

Несмотря на то, что разум и совесть знают, что не стоит.

Пытаюсь перевести дыхание, и слезы наворачиваются на глаза.

Я должна знать правду.

— Это ты их убил? — задыхаюсь, и в который раз надеюсь, что он не ответит, потому что не хочу потерять его снова.

Его голос такой тихий, что я почти не слышу: — Нет.

Прислонившись к изголовью кровати, Нокс подносит сигарету к губам и закуривает. Несмотря на то, что это ужасная и отвратительная привычка, он выглядит сексуально.

Но я все еще нахожусь под кайфом после нашего второго раунда вскоре после возвращения домой.

К сожалению, он длится недолго, потому что образ ожерелья Кэнди всплывает в сознании.

— Почему ожерелье Кэнди лежало под твоей кроватью? — поднимаю руку. — Я верю тебе, когда ты говоришь, что не убивал ее. Мне просто интересно, почему… ну, ты понимаешь.

У тебя в комнате было ожерелье мертвой девушки.

Его темные брови сходятся на переносице, а изо рта вырывается струйка дыма.

— Ты уверена, что действительно хочешь услышать ответ на этот вопрос?

Моргаю, не понимая: — Конечно, хочу. Почему бы… — замолкаю, когда до меня доходит. Черт возьми. — Ты занимался с ней сексом.

Он пожимает плечами, как будто в этом нет ничего особенного.

С отвращением тянусь за сумкой с деньгами. После инцидента в джипе я вернулась в клуб, чтобы собрать свои вещи. Конечно, Нокс следовал за мной по пятам как ищейка, идущая по следу.