Ненавидящий полицейских

Макбейн Эд

– Он когда-нибудь заходил в бары по соседству?

– Нет. Он всегда пил дома. Виски он никогда не пил. Только один-два стаканчика пива.

«Майк Риардон, – думал Буш. – Он был друг и полицейский, а теперь его нет больше, он – жертва, и я о нем расспрашиваю».

– Мы собирались поставить кондиционер, – сказала Мэй. – То есть мы говорили об этом. Эта квартира ужасно нагревается. Это потому, что соседний дом так близко от нас.

– Да, – сказал Буш. – Миссис Риардон, не было ли у Майка врагов? Среди людей, с которыми он встречался вне службы?

– Думаю, что нет. У Майка был очень легкий характер. Вы ведь работали с ним.

Вы знаете.

– Не могли бы вы рассказать мне про тот вечер, когда его убили? Что было до того, как он ушел?

– Когда он ушел, я спала. Когда у него был этот ночной обход с 12 до 8, мы каждый раз спорили, надо ли пробовать поспать до его ухода.

– Спорили?

– Ну, обсуждали это. Майк предпочитал не ложиться, но у меня двое детей, и в десять вечера я уже с ног валюсь. Так что он обычно уступал, и в тот раз мы оба рано легли – по-моему, часов в девять.

– И вы спали, когда он ушел?

– Да. Но перед тем как он вышел, я проснулась.

– Он вам ничего не сказал? Нельзя ли предположить, что он боялся засады? Никто не угрожал ему или что-нибудь в этом роде?

– Нет. – Мэй Риардон посмотрела на часы. – Мне скоро надо идти, детектив Буш. Я договорилась в похоронном бюро. Я хотела спросить вас насчет этого. Я знаю, вы работаете с... с телом... и вообще... но родственники... Родственники – люди немножко старомодные, и мы хотели... хотели сделать приготовления. Вы не знаете, когда... когда вы закончите?

– Скоро, миссис Риардон. Нам все нужно проверить. Результаты вскрытия могут помочь нам найти убийцу.

– Да, я знаю. Вы не подумайте... просто родственники... Они все время спрашивают... Они не могут понять... Они не понимают, что это такое, когда его больше нет... Когда утром просыпаешься, а его нет рядом. – Она закусила губу и отвернулась. – Извините. Майк... Майк был бы недоволен. Он не хотел бы, чтобы я...

Она замотала головой и тяжело сглотнула. Буш смотрел на нее, понимая чувства этой женщины, которая была женой, сочувствуя всем женщинам на свете, чьи мужья были оторваны от них силой. Он подумал об Элис, о том, что бы она чувствовала, если бы в него попала пуля, но прогнал эти мысли. Думать об этом было не к добру, особенно сейчас, после этих двух случаев. Господи, неужели это какой-нибудь псих на свободе? Кто-то, кто решил орудовать именно на этом чертовом участке?

Да, это было возможно.

Это было так возможно, что опасно было думать о таких вещах, как реакция Элис на его собственную смерть. Когда думаешь об этом, это парализует мозг, и при внезапной опасности не хватит быстроты реакции. То же самое, что плыть на лодке без весел.

О чем думал Майк Риардон, когда его пристрелили?

Что было на уме у Дэвида Фостера, когда четыре пули вошли в его тело?

Конечно, могло быть так, что эти два убийства не были связаны между собой. Возможно, но не очень вероятно. Модус операнди был очень похож. Когда будет готова баллистическая экспертиза, они узнают точно, искать одного человека или двух.

Буш может держать пари, что это один и тот же человек.

– Вы хотите спросить меня еще о чем-нибудь? – сказала Мэй. Она уже взяла себя в руки и теперь смотрела ему прямо в лицо, бледная, с расширенными глазами.

– Если бы вы собрали записные книжки, фотографии, номера телефонов, какие-нибудь газетные вырезки, если он их хранил, – все, что могло бы вывести нас на его друзей или даже родственников, я был бы вам очень обязан.

– Я могу

это сделать, – согласилась Мэй.

– И вы не припоминаете ничего необычного, что могло бы нам помочь, верно?

– Ничего. Детектив Буш, как мне сказать детям? Я отправила их в кино. Я им сказала, что их отец на дежурстве. Но сколько времени я смогу от них скрывать? Как сказать двум маленьким детям, что их отец убит? О господи, что мне делать?

Буш молчал. Через некоторое время Мэй пошла собирать то, что он просил.

25 июля в 15.42 заключение баллистической экспертизы легло на стол Кареллы. Было произведено микроскопическое исследование с целью сравнения пуль и гильз, найденных на месте убийства Майка Риардона и возле мертвого тела Дэвида Фостера.

В заключении было сказано, что оба раза стреляли из одного и того же пистолета.

Глава восьмая

В ночь гибели Дэвида Фостера неопрятная дворняжка, подбиравшая объедки в мусорных баках, задержалась на минутку и испачкала тротуар. Собака была неаккуратна, а человек был небрежен, и в результате такого совпадения парни из лаборатории получили для работы отпечаток каблука. С некоторым отвращением они приступили к работе.

Отпечаток немедленно сфотографировали, не потому, что сотрудники любили возню с камерами, а по той простой причине, что им было известно, что при изготовлении слепка отпечаток можно повредить. Его поместили на черную картонную подставку, разделенную на дюймы. Висящая над отпечатком на подвижном треножнике камера с объективом, параллельным отпечатку во избежание искажений, весело щелкала. Увековечив отпечаток на пленке, лаборанты приступили к менее антисептической задаче изготовления слепка.

Один из сотрудников налил в резиновую чашку полпинты воды. Потом он всыпал в воду гипс, стараясь не разбалтывать его, чтобы он погрузился на дно. Он добавлял гипс до тех пор, пока вода не перестала его поглощать, высыпав в чашку примерно 10 унций. Потом он передал чашку другому лаборанту, который готовил отпечаток для снятия слепка.

Поскольку отпечаток каблука был на мягком материале, его покрыли шеллаком, а потом тонким слоем масла. Гипсовую смесь размешали и осторожно нанесли на приготовленный отпечаток. Ее накладывали ложкой, маленькими порциями. Когда отпечаток был покрыт слоем гипса толщиной около трети дюйма, лаборанты положили на гипс куски бечевки, чтобы укрепить его, но так, чтобы они не смяли детали отпечатка. Затем наложили сверху еще слой гипса и дали ему застыть. Время от времени они щупали гипс, определяя по его температуре степень застывания.

При том, что имелся только один, да и то неполный, полного описания походки человека, учитывая длину и размах шага, длину и ширину левой и правой ступни, давление на каблук и подошву, невозможно применить к одному отпечатку, парни из лаборатории выжали из полученного материала все, что могли. После тщательного изучения они обнаружили, что внешний край каблука сильно стоптан. Эта особенность свидетельствовала о том, что обладатель каблука ходил, слегка переваливаясь. Они заключили также, что это был не настоящий каблук, а поставленная при починке резиновая набойка, и что, ставя набойку, третий гвоздь на левой стороне каблука выдернули. Кстати, на каблуке убийцы (если отпечаток действительно оставил убийца) была ясно видна торговая марка «О'Салливэн», а каждому известно, что это самый распространенный каблук в Америке.