Ненависть, Неверие, Надежда. Проза
Шрифт:
Он шел по длинному коридору, ведомый тюремной охраной, и в душе его была радость. Впервые за много дней - радость. Как давно он уже не знал этого чувства…
– Любовь моя, Людочка ! Славная, как же я истолковался по тебе !
– Паша , родной ! Слава богу, ты жив ! Что с тобой? Опять сражался? Боец, да когда же ты прекратишь эти драки?! Тебя ведь убить за так могут !
– Не могу Люда, не могу. Я не мог отказаться от боя. Ты же знаешь…тогда бы я не жил…
–
Она прижалась лицом к пластиковой пуленепробиваемой загородке, что разделяла их, и заплакала. Его родная женщина. Его вторая половинка…
Она плакала и слезы медленно текли по стеклянной стене, оставляя за собой чистый прозрачный след. Он тоже прижался лицом к прозрачной стене и смотрел на нее. Охранник, следивший за встречей, было дернулся вперед - по правилам разговаривающие должны были находиться на расстоянии по меньшей мере двух метров от разделяющей их стены - но потом как-то замер и потихоньку склонил голову вниз.. Некоторые люди и здесь продолжали оставаться людьми.
А потом они целовали прозрачный пластик, представляя, как целуют друг друга. Раскидывали руки и прижимали их к стене, пытаясь обнять друг друга. Они целовали и обнимали друг друга - и не могли этого сделать. Они теперь были разделены стеной - непреодолимой стеной, разделены на долгие двадцать пять лет с того самого дня…
– Ты помнишь тот день, Павел ? Я все еще не могу простить себя за него - за тебя. Не могу простить себя за твою судьбу…
– Перестань, Люда. Я сам так выбрал, да и мог ли я выбрать иначе ? Я сам выбрал - и готов нести за свой выбор ответственность. Я убил человека. Я виновен - и должен понести наказание.
Да, они оба помнили тот день, помнили очень отчетливо, помнили каждую деталь - несмотря на то, что с того момента прошло уже больше года. И должно пройти еще девятнадцать, прежде чем его удастся окончательно выгнать из памяти и забыть - забыть навсегда. Как морок, как сон, как наваждение.
Которое наваждением, к сожалению, не являлось…
Картины медленно всплывали в памяти. Тот памятный день, с которого началась его жизнь здесь - началась после короткого судебного разбирательства и вынесения приговора.
Как яркие вспышки - картины. Вспыхивающие и потухающие…
Они тогда возвращались вдвоем с праздника пешком… Эти парни выскочили совершенно непонятно откуда. Их было двое. У одного - нож в руке, у другого пистолет.
“Стоять ! Кошельки на землю, быстро ! Кольца, серьги, все бросайте ! Живо я сказал, если не хотите получить пулю в лоб !” - прокричал парень с пистолетом, наставив его на него. Второй подбежал сзади и схватил его жену, приставив нож к горлу. Тот, кто был с пистолетом, может и блефовал, а вот второй - определенно нет. “А дамочка то ничего ! Надо будет поиметь ее потом. Не дергайся, милочка ! Я
Испуганный совершенно детский крик его жены, ревом бури ворвавшийся в уши…
Он больше не медлил. Кровь, кровь солдата, прошедшего Афганскую войну, вскипала в нем…он перестал слышать… он перестал ощущать пространство. Лишь чувство, удивительное чувство испытанного и выжившего бойца, позволяющее вовремя распознать идущую опасность, - лишь оно стало его руководителем в эти мгновения…
Яркие вспышки - мгновения…
Удар ногой - наставленный на него пистолет вылетает в сторону. Снова удар - державший пистолет человек валится и сгибается на земле.
Секундное изумление на лице второго парня, уже начавшего раздевать его жену и на время отставившего нож от ее горла. Вот снова нож медленно приближается к телу его любимой…
Прыжок. Перехваченная в воздухе для удара рука с ножом. Все трое падают на землю.
“Сууууучка !” – подхваченный воздухом возглас.
Вновь мелькнувшее железо - парень как-то успел достать второй нож. Двинувшаяся ему на перехват рука…Поздно.
Удар. Отчаянный крик его жены, полный агонии и боли.
“Н е е е т !! ” – его крик отчаяния.
Удар. Удар. Парень вскрикивает от боли, один из ножей вылетает из рук. Борьба. Борьба на земле. Они покатились прочь, вцепившись друг в друга.
Его жена осталась лежать неподвижно…
Десять секунд, двадцать. Парень пытался вонзить в него свой нож - их руки боролись за жизнь…
Удар. Напавший таки дотянулся своим лезвием до него. Он скривился от боли, но бороться не перестал…
Тридцать секунд…
Капли крови, сочащиеся из его раны и щедро поливающие землю…
Захват. Проворот кисти с оружием - он хотел также выбить нож из рук. Лезвие медленно поворачивалось в сторону лежавшего снизу напавшего - сейчас удастся забрать кисть и выбить нож из рук… без оружия напавший не воин. Пусть убегают - он даже не будет их преследовать…
Но парень вдруг что-то вскрикнул и резко начал поворачиваться вбок, пытаясь сбросить его с себя.
Хрип. Истошный предсмертный хрип. Повернутое лезвие вонзилось грабителю в грудь, когда он стал переворачиваться.
“Ка….зел”, - уже совсем тихие слова, что он услышал от него. И тут же все стихло.
Лишь медленно ворочался человек, еще совсем недавно державший в своих руках пистолет и уже совсем не шевелился тот, что взял на вооружение ножи… А ведь он совсем не хотел его убивать - совсем не хотел…Только обезоружить…
Он подхватил пистолет и подбежал к жене. Опустился на колени.
Дышит…значит живая. Тогда он взглянул на рану - рана была на правом боку под ребром - из нее медленно сочилась кровь. Ничего. Вроде не смертельно. Только бы выжила, только бы выжила !
Тогда он подхватил ее, подпер на себя и медленно пошел вперед, неся ее на себе.
Совсем немного надо пройти. Выйти из этого переулка на многолюдную улицу, а там ему помогут - должны помочь ! – другие. Да что ему ! Главное, чтобы выжила она. А он справится итак - и не с такими ранами приходилось справляться !