Шрифт:
Федоров Алексей Викторович
Ненависть
Дверь кабака грохнула об стену так, что с притолоки посыпалась сажа.
Свет в дверном проеме заслонила фигура, закованная в потускневшие доспехи. Вошедший, с порога угрюмо оглядев небольшой, заполненный наполовину зал, пролязгал по ступеням вниз. Отдельный злобный взгляд исподлобья достался компании дварфов за столом в противоположном углу. Шлейф вони застарелого перегара, конского пота и давно не мытого тела сопроводил рыцаря в угол, где расположилась одинокая фигура, закутанная в плащ.
– Я присяду.
– вопроса не подразумевалось. Человек в плаще безразлично
– Эй, хозяин, чтоб тебя черти взяли!
– рыцарь явно был хорошо навеселе и трезветь, похоже, не собирался.
– Сию секунду… - колобком подкатился румяный пузан в засаленном переднике, который в более приличном месте постеснялись бы и у свиней в хлеву повесить.
– Чего изволит ваше благородие?
Рыцарь катнул по столу серебряный кругляш, закончивший свое недолгое путешествие в пухлой ладошке.
– Пожрать неси. И выпить… Выпить вперед.
– Рыцарь кинул оценивающий взгляд на соседа по столу.
– На двоих пойла. Лучшего!
– Сейчас, сейчас все будет, не извольте беспокоиться!
– колыхнулся кабатчик в сторону кухни. Рыцарь брезгливо поймал его за рукав.
– Слышишь, свинтус… Башкой отвечаешь, шкура. Смотри мне!
– Кабатчик судорожно закивал и умчался, шурша настеленной на пол соломой.
– За что так?
– подал голос человек в плаще. Из-под капюшона блеснули холодные внимательные глаза. Рыцарь обернулся к соседу, наконец удосужившись разглядеть того повнимательней. И, открыв после короткой паузы рот, произнес явно вежливее, чем собирался:
– О здоровье забочусь.
– он гоготнул, довольный шуткой.
– Не хватало еще, чтобы в дороге пронесло от их жратвы. А ты маг, да?
– Спросил он, заметив перстни на пальцах соседа. Тот кивнул.
– Ага… Воевал, да?
– Воевал.
– маг откинул капюшон плаща, открыв худое лицо, обезображенное шрамом, спускавшимся от гладко выбритого виска к острому подбородку.
– Вторая Горная кампания.
– А чего не уберешь?
– рыцарь коснулся щеки.
– Память.
– пожал плечами маг. Вздохнул и добавил: - Память о глупости человеческой.
Рыцарь помрачнел.
– Эх… Я тоже там был. Третий Отдельный Рыцарский.
– Вас здорово тогда потрепали под Сугамой.
– Потрепали… выбили из засады магов, а потом нас низкожопые на фарш переработали. Мне повезло - коня подо мной убило. Крупом меня придавило, поэтому под основной удар не попал, когда боевыми заклинаниями работали. А потом просто бойня началась. Эх, какой конь был…
– Они просто лучше нас подготовились.
– пожал плечами маг.
– За двое суток засаду готовили. Дозора нормального у вас не было, вот и влипли, как муха в паутину. Против стационарно проведенных ритуалов вообще сложно защиту выставить, а уж отряд прикрыть, да еще от дварфийской магии…
– У нас до хрена чего не было. Мозгов у командования - в первую очередь… - рыцарь сгреб с подноса материализовавшегося у стола кабатчика кружку эля, сделал огромный глоток и грохнул ей по столу. Маг свою кружку принял степенно, с достоинством.
– Вот и получили в итоге это дерьмо ослиное!
– рыцарь сделал неопределенный жест, подразумевая, видимо, мир за почерневшими от копоти стенами кабака, а затем вновь присосался к кружке.
–
– взгляд и тон мага остались холодны. Рыцарь, которому эль явно хорошо пошел на старые дрожжи, снова грохнул по столу кружкой, расплескав недопитое.
– Да черта с два - прошлое! Мы победили, мы! Только не пойму никак, почему победителями себя не чувствуем?
– рявкнул рыцарь.
– Какого хрена вон эти уроды у нас командуют, как у себя дома?
– кивнул он на компанию дварфов.
– Они уже наших баб сношают, ублюдков плодят, а мы все утираемся! С-скоты…
Маг смолчал, пригубив эль. Посетители кабака притихли. Один из дварфов, полукровка, прекрасно все расслышавший, попытался встать из-за стола, но его одернули.
Лицо рыцаря, заметившего движение, налилось дурной кровью.
– Эй, мелкожопый! Че ты там дернулся? Затихни, гнида!
– тут уже дварфы поскакали с мест, хватаясь за оружие.
– Довольно.
– маг не повысил голоса, но его слова легко перекрыли сдавленный гомон остальных посетителей. Дварфы затормозили на полпути к столу, настороженно глядя на поднятую ладонь.
– Мой друг пьян, ребята. Он приносит свои извинения. Меч в ножны!
– непререкаемым тоном бросил он рыцарю, застывшему в боевой стойке. Тот глухо заворчал, опустив клинок.
– В ножны, сказал!
– рыцарь, все еще трясущийся от ярости, не глядя швырнул клинок на место, а следом и сам грузно обвалился на лавку, продолжая наблюдать за встрепанными дварфами исподлобья. Юный полукровка на секунду застыл, затем прошел дальше, остановившись у стола. Его соплеменники остались стоять, разумно не приближаясь.
– Не возражаете, если я присяду?
– рычащий дварфийский акцент, напоминающий отдаленный грохот камнепада, был почти незаметен. Обратился он к магу, начисто проигнорировав побледневшего от ярости рыцаря.
– А смысл ты в этом видишь?
– пожал плечами маг.
– Я - нет.
– Вижу.
– голос юноши прозвучал уверенно.
– Тогда садись… твое дело.
– маг сделал жест, показывающий, что последствия поступка также предстоит разгребать юноше.
Тот кивнул, показывая, что понял, и примостился на лавке рядом с магом, оставив между собой и рыцарем тяжелый стол.
– Чего хотел?
– голос рыцаря прозвучал сдавленно.
– Хочу спросить, что я лично тебе плохого сделал. Или ты на всех кидаешься?
– Щенок… - задохнулся здоровяк.
– Да как ты посмел ко мне подойти?
– А что, ты особенный какой-то? Рядом с тобой ходить нельзя? Ты кто - министр, король? Я тебя спросил, какие у тебя ко мне претензии? Чего ты мычишь, ответь нормально!
– Отвечу… - рыцарь опрокинул в себя остатки эля и как-то разом успокоился, даже, кажется, протрезвел - лишь блеск глаз выдавал его истинное состояние.
– Против тебя и против остальных ваших выблядков нежного возраста я ничего не имею. Ты еще в пеленки гадил, когда я твоих старших на котлеты пускал. И пускал за дело. И шлюх я ваших на шампур столько пересажал, сколько тебе за всю жизнь не посадить, сопляк. И ненадолго у императора терпения хватит, он не будет вечно вам золото подкидывать и в жопу целовать - будет третья кампания, будет. И тогда я приду в твою вонючую нору, слышишь, лично приду, и разорву твою блядскую мать пополам, чтобы она научилась различать людей и дварфов!