Ненависть
Шрифт:
Впрочем, они на удивление быстро приходят в себя, и после пары бокалов пива мы уже вполне прилично проводим время. Как ни странно, но мне удалось стереть из памяти кадры прошлой ночи. Карл снова демонстрирует свою лучшую сторону, рассказывая истории о том, какие перемены произошли с фирмой за последнее десятилетие. Я выясняю, что наше партнерство открывает офис в Москве, и еле сдерживаюсь, чтобы не предложить им обоим туда перевестись. Единственный неловкий момент возникает, когда Карл ненадолго отходит от столика, чтобы ответить на звонок жены.
— Значит,
— Во всем городе нет свободных мест, а секретарша Карла ошиблась. Впрочем, мы спали на разных кроватях.
— Правда? А почему? — Брови у нее выровнялись, но зато теперь она скривила губы, словно намазывая их помадой перед зеркалом. Мне кажется, ей нравится демонстрировать мультипликационную подвижность своего лица.
— Я не стала бы делить постель со своим боссом.
— Брось, он довольно интересный мужчина. Мы ведь друзья, мне ты можешь рассказать.
— Я бы этого не сделала. К тому же он женат, — говорю я. Я умалчиваю о том, что мы с ней никогда не были и никогда не будем друзьями.
— Ну и что?
— Как что? Ты шутишь?
— Перестань, думаешь, я действительно поверю, что ты прошлой ночью не переспала с Карлом? — Прежде чем я успеваю ответить, к столу возвращается Карл, и Карисса быстро меняет тему.
— Так что там слышно от твоего бывшего? — спрашивает она.
— Какого еще бывшего? — интересуется Карл наигранно невинным тоном. Это и понятно: менее чем сутки назад я беспрерывно твердила ему о том, как сильно люблю своего бойфренда и как я ему верна.
— О, этот парень бросил Эмили в прошлом месяце. И это очень скверно, потому что он был просто находкой. — Она кладет ладонь мне на руку, якобы желая меня утешить. Весьма разумно с ее стороны, потому что теперь я уже не могу ей врезать.
— Спасибо, Карисса. — Меня внезапно начинает тошнить, наверное, из-за того, что я слишком энергично набросилась на свинину. Карл встречается со мной глазами и выглядит сконфуженным. Очевидно, тот факт, что я упомянула несуществующего бойфренда только ради того, чтобы не спать с ним, выходит за рамки его воображения.
После ужина Карл предлагает зайти в дайв-бар напротив нашей гостиницы. Он говорит, что чувствует себя «блотто» — одурманенным. Откуда он взял это слово? Настроение у меня жуткое, и от алкоголя мне наверняка будет еще хуже, но словно со стороны я слышу, как отвечаю согласием. Не знаю почему, но я чувствую себя обязанной доставить Карлу удовольствие, особенно в свете его фиаско прошлым вечером. Обязана — и все. Как женщина, с которой грубо обращается муж, но она почему-то верит, что этого заслуживает.
Я всерьез не задумываюсь о том, чтобы пожаловаться на Карла в фирму. Тогда мне пришлось бы пройти через бесконечные «а он сказал то», «а я сказала это», и ситуация будет рассматриваться со всех сторон — я прекрасно это знаю. Очень скоро люди вокруг начнут перешептываться, бросать на меня странные взгляды в коридоре,
Похоже, решение известно наперед: я не буду ничего предпринимать. Внутри меня не происходит никакой борьбы.
Но кое-что меня все-таки бесит: я чувствую себя дурой или даже еще хуже — ханжой из-за того, что все это меня расстроило. Нет, правда, подумаешь — большое дело! Да, было неудобно и неприятно, но чего так кипятиться по этому поводу? Ведь Карл смирился с моим отказом.
И все же мои чувства мечутся из одной крайности в другую, нарастая и перекликаясь; я по-детски стесняюсь своей ярости, а потом прихожу в бешенство, потому что я уже давно не ребенок.
* * *
Это место называлось «Солнечный плавательный бассейн», пиво — всего по доллару. На испачканных белых стенах висят буйки и спасательные круги — наверное, в качестве художественного оформления. Я всегда была почитателем дайв-баров и сейчас расстроена тем, что после этого визита они отныне будут ассоциироваться с моей неприятной компанией. Мы проходим мимо столиков, большинство из которых не заняты, и садимся на три высоких табурета возле стойки. Карл устраивается между мной и Кариссой. Бармен кладет перед нами три салфетки для коктейлей, и Карл удивляет меня, заказав три текилы.
— Нет, спасибо, — отказываюсь я.
— Бросьте, Пратт. Не стоит портить нам праздник, — говорит Карл, подвигая ко мне полную стопку. Я думаю, уж не наказывает ли он меня за вранье насчет Эндрю. Я больше не протестую, мы все разом выпиваем текилу на счет «три» и впиваемся зубами в горький лимон. Я чувствую, как у меня печет в горле, а руки начинают подрагивать. Через тридцать секунд я понимаю, что в животе разгорелся пожар.
Мы выпиваем еще по одной, и к этому ощущению добавляется тошнота.
— Что такое, Пратт? Не можете тягаться с большими мальчиками? — спрашивает Карл, и Карисса делает знак бармену, чтобы тот налил по третьей. С меня уже довольно.
— Не могу, Карл, — сдаюсь я и спускаюсь со своего табурета, держась рукой за стойку, чтобы справиться с головокружением. — Я устала. Пойду обратно, в гостиницу. Ключи, Карисса? — Она торжествующе смотрит на меня. Я не понимаю, зачем вообще мне с ней соревноваться, и то, что я опять проиграла, меня вполне устраивает.
— Спасибо за компанию, ребята, — прощаюсь я и направляюсь к выходу из «Солнечного плавательного бассейна», встревоженная тем, что меня уже не тошнит. Внезапно появляется чувство свободы; в гостинице я, не моргнув глазом, прохожу мимо стоящего за стойкой Боба и с огромным удовольствием обнаруживаю, что в комнате Кариссы находятся две двуспальные кровати. Я переодеваюсь в свой новый арканзасский наряд и сворачиваюсь клубочком под одеялом.