Ненавижу босса!
Шрифт:
Ух ты, люди! Смотри-ка, светофор! Надо же – вывеску сменили, раньше там был детский магазин, а теперь секс-шоп. Наверное, в детском магазине упал спрос, и они решили таким образом простимулировать.
Так вот однажды выйдешь из квартиры, а уже наступило будущее. Люди летают в флайерах, рубятся на световых мечах, а ты все еще пишешь вдохновенные тексты об изысканных смесителях, которые «удовлетворят даже самый взыскательный вкус».
В общем, это мы уже проходили. Нет, конечно, от безнадеги и безысходности можно вернуться и к смесителям, к тому же их иногда разбавляют керамической плиткой, детской обувью и даже
Но в любом случае краны с унитазами не дадут умереть от голода.
***
В кабинет к завотделом я старалась проскользнуть тише мыши. Если сейчас написать заявление об уходе, не привлекая к собственной персоне лишнего внимания, кто знает, может быть, история о том, как вреднючий «Солярис» дважды обманул самого глупого в истории человечества агента, не станет местной легендой, которую будут рассказывать новичкам, после того как я уйду. Сама делиться подробностями нашей с «Солярисом» встречи я точно не собиралась.
– Линочка, а я вас жду, – завотделом встречал меня так, будто бы я его столетняя бабушка-миллиардерша, которая, безусловно, еще крепка здоровьем, но… все мы не вечны.
Он усадил меня за стол и бросился к кофе-машине. Я тяжело вздохнула. Кажется, я еще не скоро смогу смотреть на офисное оборудование без тяжелого вздоха. Будто бы на каждом принтере саморезами намертво прикручена табличка «Лина – дура!».
– Я сегодня с утра немножечко погорячился…
Передо мной возникла очередная чашечка с кофе. Они все сговорились и решили обеспечить мне бессонную ночь? Так не стоило беспокоиться! Вышвырнутые за борт жизни агенты спят вообще не слишком крепко. Им снится будущее, черное и беспросветное, как этот кофе.
– Дело в том, что Павел Александрович, – когда завотделом говорил это, глаза у него были как у бешеной улитки: практически вылезли из орбит, – оплатил заказ, и сейчас продукцию отгружают.
Я поперхнулась кофе. Есть подозрение, что мои глаза стали приблизительно такими же, как глаза собеседника.
– Оплатил?
– Да, никто не ожидал. Если честно, ему давно уже никто не звонил, и теперь я понимаю, что это было большим упущением. Это непрофессионально – переставать пытаться. Нельзя переставать пытаться! Возможно, у человека изменились обстоятельства, возможно… – он вытер платком пот со лба. – Да после этого всё возможно. И, безусловно, на ближайшем собрании я приведу вас в пример другим сотрудникам.
– Не надо, – быстро ответила я.
Перспектива быть задушенной в подворотне и упакованной в файлики теперь всерьез замаячила перед глазами.
– Увы, без этого никак. Вы же понимаете, положительная мотивация, пример товарищей – это очень важно.
Он перешел на тот искусственно-поучительный тон, которым проводил планерки в те редкие дни, когда Никите Владимировичу было лень издеваться над сотрудниками лично.
– Я бы хотел попросить вас об одолжении. Утренний инцидент… – завотделом покосился в сторону урны, где мирно покоились обрывки моего заказа, – не нужно сообщать о нем Никите Владимировичу. Мне бы не хотелось…
– Да какие вопросы! – как можно быстрее ответила я. Лебезящий завотделом – зрелище еще менее приятное, чем тот же завотделом, учащий меня жизни и продажам. – Так я пойду?
– Куда? –
– Работать, – ответила я.
– А, ну как же! Конечно.
***
Не успела я усесться за свою стеклянную перегородку, как возле нее нарисовалась агент Кристина. Я точно знала, как ее зовут, потому что ее довольная физиономия висела на той самой доске с завидной периодичностью. И что характерно, душить ее за это в подворотне никто бы не решился. У этой миловидной дамочки был взгляд убийцы и хватка бультерьера.
– Скажи честно, ты ему дала?
Действительно! Разве можно поверить, что такое ничтожество как я в состоянии сделать продажу века?
Кристина окинула меня оценивающим взглядом и, кажется, отбросила эту вероятность тоже:
– Нет, вряд ли… Он твой родственник?
Я вздохнула. Ну она сама напросилась!
– Ладно, тебе по старой дружбе расскажу. Просто я пришла к нему в кабинет, – я понизила голос, – а там… – Кристина наклонилась пониже, готовая услышать наконец всю правду. – Он и наш Никита Владимирович… прямо на столе, представляешь?
Если бы завотделом увидел, какими круглыми на самом деле можно сделать глаза, он бы умер от зависти. Но он не видел.
– И? – спросила меня Кристина.
Черт побери, неужели я так плохо выгляжу? То есть в эту чушь она готова поверить, а в то, что Павел Александрович впечатлился моими прелестями, – нет.
– Ну, я и сказала: будете теперь до конца жизни покупать друг у друга канцтовары, а мне процент! Иначе пойду и расскажу все Кристине. Ой, уже рассказала…
Лучший продавец месяца несколько секунд буравила меня взглядом, пока, наконец, до нее не дошло, что ее только что послали с глупыми вопросами куда подальше. И она, бросив напоследок на меня уничтожающий взгляд, отчалила.
А из-за соседней перегородки раздался голос красавицы Леночки:
– Что, правда?
Я посмотрела на нее устало. Ну кто меня вечно тянет за язык? Еще не хватало к списку моих прегрешений против света очей добавить то, что я запустила про него дурацкую сплетню.
– Знаешь, а я так и думала. Он весь такой красивый, – она томно вздохнула, – ухоженный! И ни на кого не смотрит, а ведь здесь столько красивых девушек, – Леночка поправила волосы.
Я даже не стала вздыхать. Похоже, я обречена делать глупость за глупостью. Простите, Никита Владимирович! Честное слово, я этого не хотела.
– Ну теперь, по крайней мере, ясно, почему… – снова подала голос Леночка.
Что именно «почему», она не сказала. Неужели подкатывала к боссу?
Она уже открыла карманное зеркальце и разглядывала в нем свою неземную красоту, словно бы пытаясь убедиться, что та никуда не делась. Просто ценитель нынче не тот пошел.
В этот момент завибрировал мой телефон. Я ожидала, что это будет клининг-менеджер всех времен и народов Раиса Павловна. После сегодняшних событий она как-то на удивление долго меня не допрашивала и не требовала отчета о случившемся. А уже как бы пора. Впрочем, возможно, она поняла, как глубока была ее ошибка и не решалась мне позвонить. Нет, эту мысль я отбросила как неконструктивную. Чтоб моя тетушка чего там не решалась? Такого не бывает. Это она все решит и порешает. Одна за всех.