Ненавижу любя
Шрифт:
– Я не сомневаюсь, что они уже в курсе ситуации, - злилась Лина. – Родители Глеба вчера были у тети Вики. И Матвей поможет, как может. Почему же вы тогда отказываете в этом праве Инге?
– Да будь моя воля, и ты бы сюда даже близко не сунулась, - отрубил Лаврецкий в запале.
– Вот и замечательно, что твоей воли здесь нет, так же, как и права мной командовать, - свое состояние Василина могла охарактеризовать как «вывели из себя, загонят не скоро». – Может, я тебе и удивлю, но хоть Инга и твоя
– О да, я в этом даже не сомневаюсь, - саркастически произнес Кирилл. Своего мнения у сестрички всегда было в избытке, даже в тот момент, когда она умудрялась вляпаться по самые уши. Как и у этой мадемуазель, сидящей напротив. Тут за одной-то приглядеть сложно, а она вторую вызвала.
– Вам дай волю, вы все неприятности на свою пятую точку соберете, - добавил он. – Ты на себя хотя бы посмотри. За последнюю неделю тебя преследует твой бывший парень, ты умудрилась связаться со мной, попасться на шантаж, вляпаться в историю с этой идиоткой, которая подсылает тебе «чудесные» подарочки. И ты мне говоришь о здравомыслии?
Каждое его слово переполняло и без того далеко не пустую чашу ее терпения. Опять он выставляет ее крайней. Все, хватит. Последние остатки выдержки просто рухнули в Тартары.
– Как ты не поленился заметить, я умудрилась связаться с тобой, - быстро-быстро, будто ей в любой момент заткнуть рот, проговорила Лина. – За последние шесть лет это моя главная ошибка – я умудряюсь связаться с тобой, - добавила с какой-то непонятной горечью. – Вот только как это исправить, не знаю.
– Исправить, значит? – переспросил он, и от этого вопроса стало как-то не по себе. – Ну и отлично!
– Ну и прекрасно! – выкрикнула она.
В машине повисла тишина. Каждый из них смотрел в разные стороны, и не испытывал ни малейшего желания ни продолжать начавшуюся ссору, ни, тем более, извиняться, ведь вины за собой никто не чувствовал. Да, пакт о ненападении и мирный договор продержался совсем недолго.
Глава 28 (часть первая)
Молчание, тяжелым занавесом висевшее между ними,нарушила Василина:
– Может, уже поедем? Мы вроде к Илье собирались.
– Диктуй адрес, - мрачно ответил Кирилл. По дороге в машине вновь воцарилась тишина. И лишь у самого дома искомого парня Аси Лаврецкий произнес:
– Знаешь, Мирославцева, ты, конечно, можешь твердить, что угодно. И про ошибку, и что я тебе всю жизнь испортил. Вот только хрен тебе, а не спокойствие, - и, не обращая внимания на возмущенный вопль девушки, добавил. – Потому что я, в отличие от тебя, склерозом страдать не собираюсь. И вчерашнюю ночь забыть не дам, еще и повторим вдобавок. Мы же взрослые люди, сама говорила. Так что нечего рефлексировать. И, если не успокоишься, я тебя сейчас поцелую.
– Лаврецкий, ты охренел, что ли?! –Лина настолько была ошарашена его
– Я предупреждал, - с этими словами он исполнил свою угрозу, перехватив ее руки, пытающиеся сопротивляться. Вырваться не получилось. Наконец, он ее отпустил. И нельзя сказать, что к этому моменту она очень уж сильно сопротивлялась.
«Рано или поздно это все равно должно было случиться, - успокоила себя она. – Это просто физиология, ничего страшного. Все равно пройдет».
– Кирилл, тебе не кажется, что такое поведение больше подходит герою какого-нибудь дурацкого романа? – пытаясь перевести дыхание, спросила Василина. Возмущаться дальше она не рискнула.
– Просто это единственный способ заставить тебя замолчать, - спокойно заметил он и перехватил руку, занесенную для удара. – Лина, давай успокоимся. Мы с тобой оба сказали лишнего. Я вовсе не считаю вас с Ингой идиотками, и да, вы имеете право знать и, тем более, помогать друзьям. Но и я, и Яр за вас беспокоимся, так как знаем ваши характеры. Вы в стороне не сможете оставаться. Мы просто не хотим, чтобы вы оказались в опасности. Так что прошу прощения за резкость.
На него смотрели как на двенадцатое чудо света – не угрожает, не шантажирует, не ругается, просто объясняет и ИЗВИНЯЕТСЯ. Либо мир, либо она, либо одно из трех, но сошли с ума. Больно часто в последнее время он ее удивляет. И как теперь себя с ним вести? Извечный вопрос в духе гамлетовского «Быть или не быть?».
– Я… - она замялась. Такая речь требует ответного извинения, но выдавить его она не могла. Кирилл это понимал и, на удивление, не стал мучить.
– Не надо, Лина, я не собираюсь вытягивать из тебя извинения. Даже если ты сейчас и сказала правду. Я в этом сильно сомневаюсь, но ты ведь не признаешься. Если так, я найду способ изменить твое мнение, - методично, будто наводя на рабочем столе порядок, заметил он.
– Зачем это тебе? – выпалила она, забыв от удивления сдержать свое любопытство.
– Надо, - коротко отрезал Лаврецкий. – Как только пойму, зачем, обязательно сообщу, - и сменил тему. – Вернемся к тому, что вы с Ингой во всей этой истории будете участвовать. Раз так получилось, то Яр за Ингой присмотрит и, очень надеюсь, что не убьет.
– Так, может, лучше ты, - нерешительно предложила Василина. – Ты прекрасно умеешь с ней справляться.
– Яр тоже, - категорично заявил он. – И, хочет он или нет, ему придется это делать. А ты остаешься под моим присмотром. И не спорь, не забывай об этой сумасшедшей. Я не думаю, что ты готова рассказать своим о ней.
Кирилл был прав на все двести процентов. Нет, она не боялась рассказать отцу о странной дамочке (вдруг еще старик будет переживать). Просто ей будет довольно сложно объяснить свое соглашение с Лаврецким. А оправдываться хотелось меньше всего.