Ненавижу магов
Шрифт:
Я чувствую ее гнев и злость. Ей не нравится, что я называю ее бродяжкой?! Значит, именно так отныне и буду звать! Она мне за все заплатит! Запоздало понимаю: она заметила, что я не сплю. Остальные пока не верят ей, моё тело спихивают Катрине. Действительно, в этом коктейле страха, злости и ненависти оборванки и моей несносной сестрицы мне для полного счастья не хватало лишь ужасного голода моей необычной помощницы.
– Хватит притворяться! Ты тяжело дышал, когда она тебя ударила, и веки у тебя дрожали! – кричит оборванка, но я не подаю признаков жизни, издеваясь над
– КУДА ПОБЕЖАЛА?! – отталкиваю Катрину, становясь на ноги, и резко вскидываю руку, призывая поток воздуха, который несет ее обратно. Ее тело врезается в моё, я слегка переборщил со скоростью.
– Я же сказал тебе: ты никуда не уйдешь от меня, ведьма, – говорю ей на ухо, мне нравится чувствовать ее страх и ужас. Появилось желание обнять ее так сильно, чтобы она даже вдохнуть не могла. Мне так понравилась эта идея, но, увы, пришлось ее отложить. Сначала нужно избавиться от ненужных свидетелей. Женушка пытается вырваться, перехватываю ее за талию, прижимая спиной к себе. Пытается пинать меня ногами и разжать мои руки, сжимающие ее за талию.
– Отпусти! – кричит она, но я и не думаю отпускать.
– О, так мы снова на «ты»? – чтобы избавиться от Катрины и сестрицы достаточно затащить мою жену за порог дома, где действует родовая защита. Вот только она сопротивляется, я могу успокоить ее магией, но не делаю этого. Есть что-то возбуждающее в этом противостоянии или все дело в ее близости.
– Господин, докладываю, я выполнила ваше задание, – неожиданно напоминает о себе Катрина, и мы с оборванкой даже бороться на секунду забываем. Какое еще задание? О чём она вообще и что тут забыла?
– Какое еще задание? – спрашиваю растерянно, вот вечно она меня сбивает. Женушка попыталась вырваться снова, но мои руки крепко держат её за талию. – Тише, тише, оборванка.
– Я нашла ваше кольцо и вернула его госпоже. Двое мужчин устроили из-за него драку на центральной улице. Как я выяснила у них, они забрали его у госпожи угрозами. Можете не волноваться, господин, за это они уже поплатились, – она ждет похвалы, Катрина совершенно точно ждет похвалы, а я с трудом припоминаю, как поручил ей найти жену, потом исправившись на поиск родового кольца.
Схватил на удивление притихшую оборванку за руки и сразу увидел свое родовое кольцо, причем там, где оно и должно было быть, на безымянном пальце правой руки. Вот почему она может двигаться, на этом кольце часть моей ауры, оно защищает ее от прямых заклятий, как от того самого оцепенения, но не от стихийных, как порыв воздуха. Тяжело будет забрать его обратно, это же такая для нее защита.
– Интересно, – пробормотал, отпуская ее, но женушка, что странно, не пытается убежать.
Отпрыгивает от меня, как от заразы и поворачивается ко мне лицом.
– Никто мне не угрожал! Я его сама отдала. Нечего было его терять в луже! Если оно твое, тогда забирай! – и швырнула в меня моим родовым кольцом, семейной реликвией, символом рода, древним артефактом… И его бросает,
– Вальтер, это то, что я думаю? – перепуганным и обреченным голосом спрашивает сестрица, ставшая свидетелем невиданного оскорбления, почти сравнимого с расставанием у алтаря.
– Да, Серафима, – отвечаю тихо. Встречаюсь взглядом с бродяжкой, в ее взгляде ненависть и злость. Но они не вечны, почему-то я начинаю чувствовать в ее взгляде вину. Она нервно теребит что-то в руках, не сводя с меня странного взгляда. Чувствует же, что перегнула палку, но гордость не дает ей извиниться. Гордая ведьма. Увы, даже если бы она переступила через себя и извинилась, я бы все равно не простил. Ни за что не прощу. Наклоняюсь, поднимаю с земли свое кольцо и смотрю на него безучастно.
– Почему же ни одна из вас его не захотела? Недостаточно красивое, недостаточно дорогое, недостаточно сильное? – поднимаю глаза на оборванку. – Или дело не в нём?
– Вальтер… – пискнула сестрица где-то сбоку, я чувствую ее переживания, чувствую страх, смешанный с ужасом. Она думает, что я опять сорвусь, как тогда? Нет, я уже не тот, что был раньше, теперь меня так легко не зацепить.
Чувства сестры затмевают жалость и вина, оборванка опускает взгляд, как будто ей на меня смотреть больно. Нет уж, я ей не позволю больше жалеть себя. Заклятие срывается с губ, за ним приходит боль, не моя – ее. Резкий вскрик, оборванка падает прямиком мне в руки. Ее тело трясет, взгляд испуган. Эти короткие мгновения длятся слишком долго. Глаза ее закрываются, тело слабеет, и я подхватываю ее, закидывая себе на плечо.
– Вы слишком жестоки с госпожой, господин, – комментирует Катрина, и в этот момент из рук бродяжки что-то выпадает и разбивается. – Яд! – кричит моя помощница, и я успеваю отпрыгнуть.
Коричневая дымка поднимается и растворяется в воздухе, но мы уже далеко от того места.
– Это что, и правда, был яд? – Серафима шокировано прикрывает рот рукой или просто боится вдохнуть его. Повернулся в ее сторону, и по спине ударила сумка оборванки. В ней было много чего-то стеклянного, скорее всего, очень похожего на тот пузырек с ядом, который разбился, выпав из ее ослабевших рук. Катрина подошла к нам и сняла с оборванки сумку, расстегнула замок, и я выдохнул. Там были не только зелья, но и настойки и порошки. Много всего не подписанного, но явно очень опасного.
– Да кто она такая? – задала мучивший всех нас вопрос сестрица, косясь на безвольное тело на моем плече. Держать ее так было тяжеловато, но в основном из-за того, что под ее, местами обгоревшем, свитером было что-то твердое и жесткое.
– Серафима, ты вообще чего приперлась, кажется, я тебя в академию послал учиться! – взглянул на притихшую сестрицу. Сейчас лишь её на мою голову не хватало.
– За вещами приехала, думала, Форс мне их вынесет.
– Спасибо, что напомнила. Форс, ты уволен, пошел вон! – и он пошел, нет, побежал, даже вещи свои не забрав.