Ненавижу магов
Шрифт:
Вальтер
Серафима уже собиралась ретироваться к себе, но я остановил ее.
– Куда собралась? – проследил за ее беглым взглядом, смотрит в сторону сокровищницы. Неужели действительно на мели?
– К себе, а что? – она нервно косится то на дверь моей спальни, то на девушку на моем плече. – Я думала, вам надо побыть наедине, расслабиться.
– Расслабиться? – это на что она намекает? Что я буду свою жену насиловать, пока она без сознания? Совсем, что ли, с катушек слетела?! – Серафима, мать нашу, что у тебя в больной голове?! Лучше одежду ей принеси, и нормальную, а не в твоем вкусе.
– А чем мои наряды плохи, они очень даже ничего?! – она гордо подняла подбородок, словно не понимает, о чем я.
– Тем, что я хочу с ней поговорить,
Открыл дверь порывом ветра и вошел в свою комнату. Здесь красовалась новая мебель, в частности двуспальная кровать с красным покрывалом, на него я и уложил свою ношу. Хотел было пойти присесть на диван и рассмотреть содержимое ее сумочки, но почему-то не смог. Она выглядит не очень: бледная, с кругами под глазами, такое впечатление, что не ела и не спала несколько дней. Помнится, она говорила, что плохо чувствует себя. Может, целителя вызвать, пусть проверит ее, пока спит? Не хватало, чтобы она умерла от простого переутомления и меня за собой потянула. Коснулся рукой ее лба, еле теплый. Провел пальцами по щеке и поймал себя, что делаю это слишком нежно, слишком интимно.
Закрываю глаза, вдыхаю резко и беру себя в руки. Отхожу от кровати и вызываю служанок.
– Да, господин? – не помню, как ее зовут, низенькая девчонка в одежде горничной склонила передо мной голову.
– Принесите еды и эльфийское вино тоже, – замечаю, что эпизодически посматриваю на кровать, мне все время кажется, что она вот-вот исчезнет. Не помню, чтобы когда-нибудь нервничал из-за такого.
– Одну порцию, господин? – низко склонив голову, она посмотрела в сторону кровати. Ну да, я же женщин давно не приводил, вот и удивляется прислуга.
– Три, и сестру мою позови. Да, и напомни ей, что она всего лишь гостья, сокровищница ей все равно не откроется, – расположился на диване, вино принесли быстро. Все это время, пока я его ждал, смотрел на эту чертову кровать, у меня шею едва не свело.
Пересел на другой диван, в который раз ругая себя мысленно. Взял ее сумку и осторожно начал перебирать бутылочки, ни одна из них не была подписана, как, впрочем, и порошки. Как она вообще понимает, что тут где? Некоторые пакетики с порошками совершенно одинаковы на вид, как и пузырьки. Я вертел их в руках, пытаясь найти хоть какие-либо различия, когда оборванка застонала впервые. Проклятая бутылка выпала из моих рук, и я отшатнулся, думая, что это очередной яд. Красная жидкость разлилась по кофейному столику, но ничего не произошло. И что это было? Бродяжка застонала снова, в этот раз пошевелившись на кровати. Проснулась? Повернулся в ее сторону и застыл, увидев, как она собственными руками сдирает кожу с плеч. При этом она даже не кричала, но корчилась, как будто в конвульсиях. Что это? Сцену разыгрывает, чтобы я ее пощадил? Она закричала резко, то ли проснувшись, то ли от чего другого. Движения стали быстрыми, и на коже проступили набухающие кровью красные полосы от её ногтей.
– Что происходит? – хватаю эту обезумевшую за руки, прижимаю их к кровати. Оборванка извивается, словно находится в припадочном состоянии, истошно кричит. Слишком сильно вырывается, мне не удержать ее одними руками, сажусь на нее сверху, прижимая к кровати. Это похоже на какое-то сумасшествие, она то мычит и стонет, то кричит от боли. Ногти на правой руке сломаны, из-под них сочится кровь, как из рук, плеч и лица. Левому плечу особенно досталось: кровь хлещет из раны. И, кажется, я вижу застрявший в ране сломанный ноготь.
– Успокойся! Чёрт тебя побери, успокойся! – зажимаю ее руки над головой и пытаюсь лечить магией раны.
Целитель из меня не очень, всегда считал целительную магию бестолковой, хотя и владею ею на уровне мастера. Оборванка кричит: «Нет!», и я понимаю почему, когда она срывает голос в новом припадке. От магии ей стало ещё хуже, такого раньше никогда не видел. Как такое вообще возможно? Странно чувствовать себя абсолютно беспомощным, не знать, что происходит и не иметь возможности помочь. Давно я такого не испытывал,
– Вальтер, звал? – Серафима появилась как всегда не вовремя, отмахиваюсь от нее. Зайдя в ванную комнату, направляюсь сразу под душ, закрыв порывом ветра за собой дверь. Любопытная сестрица попыталась зайти за нами. Мне ее внимание к жене ни к чему, хватает и того, что родственница нас прокляла.
Сажусь вместе с оборванкой на пол, она не прекращает брыкаться и царапать себя, поэтому, включив воду, мне приходится оставаться рядом и удерживать ее. Я уже успел совсем промокнуть к тому моменту, как жена перестала вырываться и стонать. Мне пришлось раздеть ее, она сама этого не могла делать. В себя она пришла намного позже, и мы поговорили, впервые за все наше знакомство, спокойно, без лишних чувств. С удивлением обнаружил, что у этой девочки из глухой деревни очень неплохие познания в магии, к тому же они обширнее, чем у большинства моих студентов. Правда, новость о том, что она страдает странной аллергией на магию, меня удивила, не слышал о подобном никогда. Надо бы поговорить с целителями, узнать у них о такой особенности, возможно, заглянуть в библиотеку, поискать что-то полезное. Если у нее такая сильная реакция на незначительное заклятие, то страшно представить, как ее будет ломать от заклятий посложнее. Бросив случайный взгляд в зеркало на стене за нами, увидел ее спину, с красующимися там завитками Брачной Метки, но не они приковали к себе моё внимание. Страшные уродливые шрамы вдоль позвоночника пугали, не знаю, что случилось с этой девчонкой, но, судя по ним, что-то серьезное. Наверное, столь серьёзное ранение просто невозможно вылечить без магии, а раз у нее такая жуткая реакция на магию, его и не лечили, ограничившись лишь корсетом, который я разорвал снимая.
Она не смотрит на меня, прижимает к себе полотенце, пряча под ним свою красивую грудь. Зря, она скрывает именно ее, лучше бы оставила его на спине. Видеть эту чертову Брачную Метку на ее спине в отражении намного неприятней. Лучше чувствовать легкое возбуждение от ее наготы, несмотря на все кровавые царапины.
– Зачем ты это сделала? – наконец спрашиваю у нее то, что давно не давало мне покоя. Задаю только один этот вопрос, хотя спросить мне хочется о многом. Зачем и как она это сделала? Это все из-за моего статуса, денег, власти? Ей все равно было под кого ложиться, лишь бы получить от этого выгоду?
Она молчит, отпускает взгляд, прячется за собственными длинными волосами. Чувствую злость, желание схватить ее за шею и заставить рассказать все, абсолютно все. Глушу свои желания, там, в комнате, осталась Серафима, мне не хочется, чтобы она узнала что-то еще. В том, что сестрица стоит за дверью и подслушивает, я уверен. Стягиваю мокрую рубашку, она прилипла к телу, это напрягает.
– Прости меня, – слышу эти слова и не могу в них поверить. Стоя рядом с дверью, мне послышалось, как после этой фразы охнула за дверью Серафима. Ни одна девушка еще не просила у меня прощение, особенно за такое. Но оборванка вряд ли была первой, кто произносил эти слова, не чувствуя за собой настоящей вины. Не знаю, что она чувствует, ничего не ощущаю! Возможно, она думает сейчас не обо мне, а исключительно о том, как бы спасти свою шкуру.
– Прости. И за кольцо прости. Мне не стоило так поступать с тобой, – вижу, как она нервничает, слышу, как капает с потолка вода, но совсем не чувствую никаких ее эмоций.
– Да? И почему же ты так со мной поступила? Зачем? – не могу удержаться от иронии, она правда думает, что меня так легко провести? Она снова замолкает и прячется за своими волосами, серьезно, лучше бы не распускала их. От взгляда на них сразу приходит воспоминание, как бродяжка скачет на мне, и эти волосы щекочут мой живот в такт ее движениям. В несколько шагов подхожу к ней и заставляю посмотреть на себя.