Ненавижу магов
Шрифт:
Сажусь за стол и долго смотрю на лист бумаги. Я должна написать рецепт, потому что пообещала. Вот только вина за то, как Красная Стрела его использует, все равно будет на мне. Почему мне кажется, что в любом случае я проиграла? Первые строчки даются сложно, затем решаю немного изменить пропорции, чтобы зелье действовало очень короткий срок времени. Ведь о сроках я ему все равно ничего не говорила. Занялась расчетами и не сразу поняла, что что-то не то происходит. Спину кольнуло так сильно, что рука дернулась, испортив листок. Сдавленно вздохнула, интуитивно понимая, что дело не в старых ранах, дело в метке. Повернулась к кровати, на которой беспокойно спит Вальтер, подошла к нему, чуть не падая от боли. Стащила одеяло, в прямом смысле слова падая
Король сидит на троне, рядом, кажется, королева. Никогда не видела ее живую, исключительно в виде памятника в центре города. Говорят, король изменился после ее смерти до неузнаваемости и наставил памятников по столице, чтобы никто и он сам не забыли ее красоту. Значит, это воспоминание Вальтера? Рядом с тронами три девушки, очень похожи друг на друга. Почему-то сначала принимаю их за своих сестер, лишь потом понимаю: они на них не похожи, разве что на мать слегка. Король говорит фамилию Аркас, она кажется мне очень знакомой, но не знаю откуда.
– Моё имя Мила Аркас, мой правитель, – говорит третья девушка, и только теперь обращаю на нее внимание.
Перехватывает дыхание, мне стало интересно на нее посмотреть из-за имени, но внешность ее оказалась мне хорошо знакома. Время над ней как будто не властно, сейчас она выглядит так же. Теперь ясно, откуда Провидица знает Вальтера, они раньше были знакомы.
– Приятно познакомиться с Вами, господин советник, – говорит эта тварь, и я с отвращением понимаю, что она с ним флиртует.
А маг мой, между прочим! Наклоняется и берет эту мегеру за руку, чтобы поцеловать ее! Ощущаю, какие ледяные у нее руки, хотя и не должна. Почему?
– У Милы уникальный дар – видеть будущее, – говорит одна из девушек, и этот голос оказывается до боли похожим на мамин.
Они о чем-то болтают, не слушаю, там нет ничего интересного. Смотрю только на Провидицу и слишком поздно понимаю: я не могу смотреть только на нее. Это не я, это Вальтер не отрывает от нее взгляда. Резко отдергиваю собственную руку от его спины, словно меня выдернули из кошмара, причем не моего. Тяжело дышу, плохо соображаю, голова идет кругом. Смотрю на его спину и вижу, как завитки двигаются, он все еще видит тот сон.
– Мила, – слышу его сдавленный стон и понимаю, что вопреки всему не могу оставить его в покое.
Хватаю его за руку, трясу за плечо. Но метки больше не касаюсь, не хочу видеть, что там у него дальше с этой Милой было. Значит Мила — это не сокращение от Камиллы, да? У него что-то с Провидицей было, и это "было" меня не просто злит, меня это бесит! Судя по всему, она совсем не забыла, если меня послала за его кровью.
– Вальтер, очнись! – кричу, хватая его за ледяную руку.
Просыпается, выглядит плохо, спрашиваю, как он, мельком смотрю на его спину. Метка на месте, абсолютно нормальная. Он смотрит мне в глаза так, как будто знает, что я подглядывала за его сном. Убираю от него руки и решаю продолжить писать рецепт. Руки плохо слушаются, меня бьет дрожь.
А что если все происходящее было ее планом? И Вальтер нужен ей не потому, что он самый сильный маг в стране? Ведь он уже и не маг, его силы больше нет. У меня такое чувство, что меня снова использовали, как пешку, а я даже не заметила этого.
***
Чем больше об этом думаю, тем больше понимаю: ему нельзя с ней встречаться. Плевать на договоренность, плевать на все, нужно держаться от него подальше, чтобы он с ней никогда не встретился. Теперь ясно вижу: с Провидицей,
Бросаю взгляд на Вальтера, он сидит молча и смотрит в окно. Мы едем на такси в центр, в его банк. Нам обоим тяжело говорить, но, похоже, у каждого свои причины. Рюкзак ощутимо давит на колени, пришлось разменять один камушек у ювелира, так что мелочь весомо утяжеляет мою ношу. Кручу в пальцах пуговицу, вот-вот оторву. Я как эта пуговица, совсем скоро оторвусь, но в отличие от нее, меня уже не пришить обратно. Весь мир вращается вокруг одной женщины, ее амбиций и больных планов. Возможно, и сейчас она мной управляет? Всеми же управляет, почему я решила, что особенная, если это вижу? Я все та же марионетка, еще более никчемная из-за своей иллюзорной свободы.
Такси въезжает на главную площадь и останавливается. Выхожу на полном автомате, чувствую себя такой неуверенной. Может, мне не стоит вообще что-то делать? Может, это все план Провидицы? Наша глупая встреча, метка, переворот и все остальное? На нее очень похоже. Она же все видит, ведь так? Или у меня конкретная паранойя?
– Ты вообще здесь? – слышу его голос, затем чувствую руку на своей талии.
Несколько раз моргаю, затем убираю его руку со своей талии. Не сопротивляется, только слегка отворачивается, чтобы не видела его лица. На главной площади, как всегда, многолюдно. Вальтер поправляет капюшон, пока я натягиваю на себя рюкзак. Мы идем по площади в сторону самого большого банка страны. Он чуть впереди, я сзади, отстаю на несколько метров. Даже не оборачивается проверить, иду ли я следом, ему все равно. Наверняка о Миле этой гадкой думает. Сжимаю губы в тонкую полоску, почему мне больно? Уязвленная гордость или что еще?
– Что за…? – Вальтер останавливается, я, задумавшись, врезаюсь в его спину и чуть не падаю.
Рюкзак меня назад потянул, смогла устоять, инстинктивно схватившись за его руку. Маг все равно не заметил этого, он во все глаза уставился на огромный плакат на одном из зданий.
– Это не я, – говорит с неприкрытой злостью.
На плакате красуется огромная надпись: «Разыскивается бывший советник короля Вальтер Эдуард Скот, граф Синего Огня за покушение на жизнь короля Эдуарда Красноречивого». Над надписью портрет смутно знакомого человека. До меня не сразу доходит, что на этом плакате должен быть нарисован мой муж, а не какой-то страшный мужик престарелого возраста. Глаза мелкие, черные, как у свиньи, губы полные, если не сказать, жирные, как сардельки. Волосы зачесаны назад, правда, такие же темно-каштановые, как у Вальтера, черты лица лишь отдаленно чем-то схожи. Сравнила картинку с оригиналом, да его так никто точно не узнает. Еще и нос такой пририсовали, что кажется, таких больших шнобелей не существует в реальности. Судя по тому, как зло смотрит на этот портрет мой муж, его больше возмущает факт несоответствия портрета оригиналу, а не обвинение в покушении на короля. Как по мне, так по любому лучше: по этому портрету никто его не узнает. Но, как ни крути, этот портрет вызывает подозрение.
– Ты это видела? Видела? Игнаришнар даже портрет мой испоганил! – поворачивается ко мне, только чтобы услышать моё подтверждение.
«Мила», – слышу снова в своей памяти, как он зовет ее, и завожусь.
– А, по-моему, очень похож, просто одно лицо, – говорю, как можно более серьёзно, а затем обхожу застывшего мужа и иду к лавке с газетами.
Покупаю утреннюю газету, в любой из них один и тот же заголовок: «Король умер, после попытки переворота, устроенной советником короля». Чуть ниже новость о том, что выбран Наместник, который будет править до восхождения на престол старшего сына короля.