Ненавижу, слышишь? И люблю...

Панченко Юлия Анатольевна

– И что, вы больше не требуете поединка до последнего вздоха?

– Упаси… то есть, я хотел сказать, глупостей не говори. И так было понятно, что никто из вас не убьет другого.

– Да ну? – Засомневалась я.

– Не придуривайся. Его смогла бы прирезать? Вот и я о том же говорю, - не давая мне высказаться, продолжил бог. Ему хватало моих мыслей. – Вот и Мастер не смог.

– Тогда в чем развязка? Чего вы так ждали? – Запахнув кофту сильнее, спросила я.

– Так вот взял и сказал, - засмеялся бог. – Всему свое время. Пойду я. Жги костры из еловых веток – мне нравится запах

смолы.

Я ощутила легкое прикосновение к волосам – вроде невесомого поцелуя, услышала шелест ветра и поняла, что осталась одна. Наедине со своими сомнениями, мыслями и воспоминаниями.

После поединка мы перенеслись в замок.

– Почему ты вернулась? – Спросил Мастер, когда мы сидели в его комнате.

– Ты не поверишь, - ответила я, и все ему рассказала. И о беседе с богами в круге Амира и о приватном разговоре с младшим богом.

Мастер по окончании рассказа тихо рассмеялся.

– Чертовы интриганы, а я-то гадал, почему не могу найти тебя, - покачал головой, продолжая зло посмеиваться.

– Мне было велено помалкивать, но тебе решила рассказать, раз уж это касается нас обоих.

– Значит ты и вправду имеешь силу, о которой говорил пророк, - задумчиво проговорил Алекс.

Он сидел в кресле, закинув ногу на ногу и вертел в руках чашку с чаем.

– Это что-то меняет? – Глядя себе под ноги, спросила я.

– Ни черта подобного. Я уже давно смирился с осознанием того, что ты – та самая девчонка, что может отрубить мне голову или отобрать все силы, - он поставил кружку на пол и поднялся.

Прошелся по кабинету, а потом запустил руки в волосы.

– Когда ты снова ушла, это было весьма болезненно, - внезапно сказал он.

– Ты выгнал меня, - пожала я плечами. – Придумал небылицу, избил и вышвырнул вон как кота шелудивого.

Мастер отвернулся и замер в ожидании продолжения. Я изучала взглядом ковер, хоть в узоре не было ничего интересного. Мне было страшно поднять взгляд на Алекса и увидеть в его глазах бездонное равнодушие.

Я таки подняла голову и встретилась с Алексом глазами. Сейчас в них не было равнодушия и холода, как я боялась. Только какое-то затаенное отчаяние. Словно он сам не знал что делать с моим откровением. Будто боялся слов, что я скажу.

– Я люблю тебя больше жизни и не задумываясь, за тебя умру. Но мы не будем счастливы вместе, Алекс. Ты не откажешь себе в привычных удовольствиях, я не стану этого терпеть и снова все пойдет по кругу – я буду сбегать, а ты – возвращать силой. Поэтому давай разойдемся и попробуем жить друг без друга. – Тяжело дались слова, но я сказала то, о чем на самом деле знала.

Он заговорил спустя минуту. Голос был хриплым, отнюдь не равнодушным.

– Если то, что я сейчас чувствую – любовь, то дела хреновые. Мне хочется запереть тебя навеки и не выпускать. Хочется слышать твой голос, чувствовать прикосновения, и знать, что никто никогда к тебе не притронется. Это больше похоже на одержимость, да, но мне кажется, это именно любовь. Прошу тебя, не уходи. Останься.
– Выговорив это, он вдруг оказался рядом. Взял за руку, помог подняться, а потом обнял. Сердце его билось быстро, гулко. И от его тепла, от сказаных

слов вдруг стало так больно, что слезы потекли.

От почувствовал мою горечь. Отстранился, взял в руки мое лицо и спросил:

– Почему?

– Это от невероятности происходящего, - утерев слезы, усмехнулась я.

– Разве мои слова что-то поменяли? Ты и раньше знала, что я люблю тебя.

– Это и правда ничего не меняет. Мы не будем счастливы. Ты это ты. А я – это я. Быть вместе – вечно воевать, - горечь проступала так явно, что закололо в груди.

Глаза Мастера потемнели, зрачки расширились. Он облизнул губы, словно они внезапно пересохли и сказал:

– Что нам стоит попытаться? Я обещаю, что буду стараться. А если меня снова занесет, просто скажи. Ты не представляешь как я жил этот год. Просто не представляешь.

И столько в его голосе было боли, что я поверила. На миг поверила, что он в самом деле меня любит.

И это значило только одно – попытаться действительно стоило.

С того судьбоносного разговора прошла неделя. Мастер держал слово – старался изо всех сил. Мы подолгу разговаривали, при этом ловко обходя скользкие темы – касаемо Рыжей и Вельмира, и выяснилось, что я очень истосковалась по Мастеру. По обычным, ничего не значащим разговорам, по его любопытному взгляду, нежным рукам.

Иногда он снова становился холодным, жестким, но я в такие минуты хватала его и вела к зеркалу. Алекс подолгу вглядывался в отражение, а когда переводил на меня взгляд, то напряженно улыбался и тьма понемногу отступала.

В сексе также были частичные перемены. Хоть он и был все так же был груб - кусал, сжимал, словно не мог насытиться, но слова говорил другие. Весьма нелитературные, но совсем не обидные. Не оскорблял и не унижал. Я улетала, рассыпалась, считала звезды и просто блаженствовала – потому что была такой же дикой и жесткой, принимала его и все это мне до ужаса нравилось.

Мы не занимались магией, вместо занятий подолгу гуляли по лесу, плавали в море или отправлялись в город. Я взяла на себя некоторые обязанности – наняла новую старшую горничную (она оказалась миловидной, стройной шатенкой) и четко расписала ее должностные обязанности. Мастер же отказался от идеи истребить совет и ограничился показательным шоу – послал письмо, в котором настоятельно просил забыть что он вообще существует и больше не обращаться, даже если на столицу рухнет метеорит. Вместе с письмом отправилось мощнейшее заклинание заикания и кожного зуда. Как пояснил Алекс, совет еще не скоро решится отрывать его от дел.

Я расспрашивала о прошлом и получала весьма подробные рассказы. Сама тоже не таясь рассказывала о жизни на планете демонов – о Рае и Роме, о работе в магической лавке.

Мне нравился новый виток в наших отношениях. В них было много доверия и надежды на светлое будущее.

Костер почти догорел, ветер гнал волны, вода пенилась и билась о скалы. Я сидела на песке, думала о настоящем и, как обычно, пропустила его приход. Горячие руки опустились на плечи и я вздрогнула. Мастер сел рядом, обнял меня за плечи и притянул к себе. Поцеловал в висок и спросил: