Ненавижу тебя, Розали Прайс

LilaVon

Нильсом. Конечно же, мы упустили тему, как именно мы познакомились, как начались наши отношения (они намеренно спрашивали, как мы проводим время, что делаем, снимаем ли мы комнату. И их даже не волновало то, что мы им не говорили о нашем воссоединении), что часто вгоняло меня в красу, а Нильс с охотой рассказывал поверхностную правду, не усугубляясь в подробности.

Нильс часто клал ладонь на мое колено, из-за чего я нервно одергивала ее под столом, пытаясь не подаваться чувству стыда и смущению, но когда Нильс прошептал мне на ухо, все ли у меня хорошо, – мое живот скрутило в сладостной тяге. Только этот парень может спрашивать самые обычные слова, на самом деле имея двузначность

предложений.

Томас часто подходил ко мне, просясь на руки, намеренно зля Нильса, не подпуская его ближе и не позволяя меня целовать, начиная просить меня подать ему кусочки колбасы и сыра. Недолго думая, Нильс протянул малышу еще сотню, которую он присвоил и вновь засунул в карман, поцеловав меня в щеку и убегая. По моим расчетам за вечер он имел четыреста долларов, провоцируя светловолосого парня.

– Я его сейчас к будке отведу, – проворчал Нильс, недовольно смотря на Томаса, которые уселся позади нас на диван, выбирая в праздничной коробке любимые конфеты.

– Что за нездоровая ревность к маленькому мальчику? – спрашиваю я, приподняв брови, тихо спрашивая Нильса, пока остальные разговаривают за столом, обсуждая новогоднюю елку в центре, и что обязательно нужно ее посетить.

– Он тебя поцеловал, Роуз, я имею право на это!

– Ну, хоть с кем-то мне что-то светит в будущем, – шепнула я ему, проследив, как он непонимающе свел брови. Я слышу, как тяжело выдыхает парень, закусывая губу и поглядывая на малыша.

– Посмотрим, как запоешь, когда останемся одни, – ровно и несколько холодно проговорил Нильс, вновь укладывая свою руку мне на ногу, но залезая под платье, от чего мои глаза округляются. Я сглатываю, неуверенно глядя на светловолосого, который серьезно смотрел на меня, но в глазах бегали чертята. Он серьезно это делает?

– Розали, может, начнем раздавать подарки? – обращается ко мне бабушка, заставляя опомниться.

– Конечно, – говорю я, чувствуя, как Нильс действительно решил меня застыдить своими руками, которые почти коснулись моего бедра под платьем со своей стороны, поднимаюсь, прочищая горло кашлем. – Я пойду, принесу подарки, – дрожащим голосом от чувств, которые вызвал кудрявый, заставили так же меня чаще дышать и гуще краснеть.

– Я тебе помогу, – вызывается Анна, и я принимаю ее помощь, отходя от стола. Подарки, которые мы сложили все в одно место – лежали на кухне. Анна предложила их положить там, чтобы дети не начали клянчить раскрыть их раньше времени, но сейчас была уже практически полночь. – Нильс так добр к тебе, а ваш взгляд заставляет меня вспоминать нас с Питером, когда мы начали встречаться, а были почти детьми, – замечает Анна, когда я собираю коробки подарков.

– Спасибо, Анна. Нильс действительно добр ко мне, – соглашаюсь я с ней.

– Я рада за тебя, Розали, твоя мама бы гордилось, какой ты выросла, – улыбнулась женщина, заставляя и меня скромно принять комплимент, пока она обняла меня о поцеловала в щеку, показывая, как рада за меня. Анна всегда говорит, что я похожа на нее, такой же моя мама была в подростковом возрасте, и этого раньше я не могла слышать – слезы сразу напрашивались на глаза и я могла эмоционально не сдержаться. Но сейчас, я, улыбаюсь, и я очень благодарна Нильсу за то, что помог мне избавиться от этого угнетающего чувства вины, где его не должно было быть вовсе.

Собрав подарки, мы приносим их на диван, и слышим громкие радостные крики детей. Остальные тоже начинают перемещаться на диван, рассаживаясь по креслам и подставляя стулья. Бабушка рассматривает надписи с именами, и передает каждому из нас, но не успевают получить подарки сами детишки, как слышат громкие взрывные фейерверки в честь Рождества,

а по телевизору начинается новогодняя песня.

– Мама, пошли на улицу! – кричит Мишель.

– Солнышко там же холодно, – смеется Анна.

– Ну, мам! – возмущенно протянул Томас.

– Я схожу с ними и с Нильсом на улицу, – говорю я, и смотрю на Нильса, который под пристальным рассматриванием всех остальных, соглашается, вставая с кресла и двигаясь в сторону коридора. – Мы не замерзнем, через пять минут вернемся, – говорю я, помогая Томасу одеть ботинки и курточку. Мишель уже как самостоятельная девочка, сама обувает сапожки и натягивает синее пальтишко. Нильс отдает мне мое пальто, выводя нас всех на улицу.

Мишель и Томас сразу разбегаются по двору, поднимая голову к темному небу, на котором красивыми и разноцветными цветками разлетаются фейерверки. Нильс обнимает меня, когда я вздрагиваю от недалеко стрельнувшей петарды. В Рождество, когда стреляют фейерверки, салюты, громкие стреляющие предметы, у меня внутри все передергивает, а сердце быстро бьется. Я не переношу взрывчаток, не смотря на то, что это красиво, мое тело трясется. Это действительно красиво и захватывающе, но это будоражит мое нутро. По крайней мере, это доставляет удовольствие детям.

– Ты боишься? – удивленно спрашивает Нильс, похоже, почувствовав, как я лишний раз вздрогнула, крепче обвивая его и опуская голову ему на грудь.

– Нет, все в порядке, – улыбаясь, мельком посмотрев на парня, который изучает меня своим пристальным и внимательным взглядом.

– С Рождеством, милая.

– С Рождеством, Нильс, – расплываюсь в улыбке, и он касается моих губ, так страстно и нежно заставляя меня забыть о громких выстрелах и полностью отдаться поцелую, обвивая Нильса лаской и нежностью. Но я отпрянула, опуская голову, почувствовав, как мое пальто что-то тянет вниз. – Томас.

– Да ты издеваешься! – закатывает глаза Нильса, когда малыш тянет свои ручки, и я поднимаю его, взяв на руки. Томас обнимает меня за шею, а я посмеиваюсь, когда Нильс отходит от меня, ворча что-то себе под нос, явно не доволен тем, что Томас ни разу не дал закончить начатое.

– Нильс, Роуз, возвращайтесь с детьми в дом, – кричит бабушка. – Холодно!

Томас оставляет меня, побежав по сугробам снега назад, а за ним и

Мишель, весло смеясь. Как только за детьми закрываются двери, Нильс оказывается около меня, и я позволяю тем же, все еще горячим чувствам продолжить пылкий поцелуй. И мне никогда не надоест целовать его губы, держаться за его плечи, ощущать, как именно тот самый узел желания закутывается в низу живота. Мы встретили Рождество, и мы так же счастливы, но по-новому. Кто знает, что ждет нас в этот год, но я уже с желанием прикрываю глаза, молясь, чтобы у нас было все хорошо, и с каждым днем все налаживалось.

Возвращаясь, мы с довольными улыбками заходим в гостиную, где уже все сидят с подарками и ожидающе смотрят на нас. Нильс приглашает сесть на кресло, а сам садится около меня на пол, опираясь о мои ноги.

– Так, это твое, – Питер передает мне дюжину коробочек, которые я кладу на пол около себя. – Нильс, – так же передают несколько коробочек и светловолосому, которой благодарит. Хорошо, бабушка предупредила на счет гостя, ведь, было бы не удобно оставить Нильса без подарков. Парень оборачивается назад, и смотрит на меня, держа в своих руках мой упакованный подарочек, с которым мне помог юноша за торговой лавкой. Пока все раскрывают свои подарки и искренне улыбаются, я заворожено наблюдаю, как парень аккуратно снимает синий бантик и разворачивает праздничную фольгу. Нильс изучает коробочку, но вскоре медленно открывает ее, пока я волнительно кусаю губу.