Неневеста и договор кровью или Конец света отменяется
Шрифт:
– Трудно, - согласилась Неневеста.
– Но любая женщина пойдёт на любые жертвы ради красоты и привлекательности. Разве не так?
– Так! Так!
– раздались одобряющие голоса.
– Во всяком случае, в переходной период, можно отказаться от живого мяса, а перейти на обычные мясные блюда, подвергшиеся предварительно тепловой обработке, из баранины или свинины. Естественно, это не совсем то, что хотелось бы, но вполне приемлемый временный вариант. Многие люди тоже не в силах пока полностью перейти на вегетарианскую пищу и специально выращивают домашних животных
Купол раскрылся, и толпа аштарок едва не снесла с лица земли нашу освободительную команду.
– А вот и мальчики!
– воскликнула несомая на руках благодарных слушателей Неневеста.
– Вот что значат благие намерения! Вы только решили изменить образ жизни, а мужской пол уже как мухи на мёд налетают.
Что-то непохоже, что они пышут страстью, - подумал я, глядя на побледневших "мальчиков", с ужасом взирающих на аштарок.
А монстрихи тем временем в робких лучах просыпающегося солнца преобретали обольстительные женские формы, и проскальзывали мимо нас, стыдливо кутаясь в крылья, словно в плащи, и бросая невинно-похотливые взгляды.
– Опа...
– только и сказал я, провожая глазами обольстительниц.
Ребята так и стояли с отвисшими челюстями, не зная, чего делать. Та-а-ак... Кто здесь командир? Я?
– Кругом! По коням! Галопом марш... в кабак!
А потом в ближайшем кабаке была такая оргия, что легенды об этом долго будут ходить в округе. Неневесту я еле вытянул с пирушки, она вырывалась, доказывала, что выпила ещё не со всеми "подружками" и вообще.
Но когда я всё-таки стащил её со стола, где она собиралась показать нам "Молен Руж", и посадил на лошадь, она сразу же обмякла и стала жаться к моему плечу, посапывая, как ребёнок. Да она и есть самый настоящий ребёнок. Особенно в этом теле девочки-подростка. Словно воробышек...
"Воробышек" чертыхнулся спросонья и врезал мне локтем под рёбра. Пришлось прижать посильнее к своей груди, нахлобучить на голову шляпу и пришпорить коня.
Вскоре я отыскал постоялый двор, где, учитывая, что сегодня базарный день, нам предложили только сеновал. Благо, никто не усомнился, что полудохлая фигурка у меня под мышкой, это мой малолетний кузен, упившийся на вечеринке. Я вымостил гнёздышко в сене и лёг, кутая в плащ малышку, доверчиво умостившую головку на моём плече.
Спи спокойно, Неневеста. Небо даровало нам эти минуты покоя, и никто не знает, что ждёт нас завтра, точнее, уже сегодня, ведь солнце уже запустило новый день в этот странный мир.
– Просыпайся, Неневеста!
– пощекотал сухой травинкой нос спокойно посапывающей на моём плече девчушки.
– Какого?!. Хр-р-р!!! Апчхи!
И маленькое хрупкое существо, отбросив плащ, в который я его так заботливо кутал, бросилось колотить меня кулачками по груди. Та-а-ак... И как с этим бороться? Не силой же?
– Негодяй! Чтоб тебя черти ни свет ни заря строили! Чтоб тебя!..
Я закрыл поток ругательств поцелуем. Неневеста сначала обмякла в моих руках, а потом резко оттолкнула, уставившись с укором:
– Извращенец! Я же твой кузен!
– Только на словах!
– парировал я.
– Тогда это совращение несовершеннолетней! Мне четырнадцать лет!
– Не тебе, а телу, в которое ты подселилась!
– Вот именно! Да оно ещё, наверняка, нецелованное было!
Тьфу ты! Даже стыдно стало. Если, конечно, с этой стороны посмотреть...
А девчонка вдруг разрыдалась, вытирая сопли о полы моего нового плаща:
– И вооще... Первый поцелуй... достался... чужому телу... Ты изменил мне, Кощей!
Час от часу не легче.
Я тряхнул осторожно малышку за плечи и попытался перевести акценты:
– Так, Неневеста, скажи мне, пожалуйста, с чего это ты с самого утра словно белены объелась?
– Да вот с того самого, - потянула носом девчонка.
– Солнышко только встаёт... Да я глаза лишь закрыла, а ты уже будишь! Совести на тебе нет!
Я невольно оглядел свой костюм. Действительно, совести на нём нет, только чьи-то сопли.
– Кхм, - кашлянул я.
– Только дело в том, что закрыла ты глаза вчера утром, а открыла тоже утром, только сутки спустя!
– Да? Хм...
– Неневеста стала активно одёргивать на себе одежду.
– Ну... тогда, не сердись, лады? Сам понимаешь: переходной возраст, нервы ни к черту... Так я целые сутки спала?
– Да. Причем вначале нам предоставили апартаменты на сеновале. И только вчера к вечеру, когда народ, съехавшийся на базарные дни (вчера, кстати, был второй из них - воскресенье), начал разъезжаться, нас перевели в комнату на втором этаже.
– И ты нёс меня на второй этаж, а я даже ничего не почувствовала?
– поразилась Неневеста.
– В здоровом теле - здоровый сон, - успокоил я её.
– То-то я смотрю, что похмелья почти не чувствуется...
– задумчиво протянула малышка, вороша волосы, в которых застряли соломинки.
– Что ж ты девочку спаиваешь?
– не удержался я, чтоб не упрекнуть.
– Ей тринадцать лет всего.
– Четырнадцать, - машинально исправила Неневеста.
– Да сколько я там выпила...
– Ей хватило, чтоб сутки проваляться в отрубях.
– М-да... Интересно, она будет обо всём помнить, когда я покину её тело?
– Ты когда-нибудь объяснишь мне, как оказалась в этом мире, да ещё и не в своём обличье, а арендуя тела местных жителей, да к тому же и меня затянула в эту авантюру?
– прищурился я выжидательно.
Неневеста посмотрела на меня пару мгновений, а затем согнулась в три погибели, обхватив руками живот:
– Ой! Хватает как! Я ж сутки не ела! Что ж ты смотришь, изверг? Любуешься? Я ж с голоду загинаюсь уже!..