Ненормальная война
Шрифт:
Бакатин выслушал доклад о выходе группы в заданный район и не сдержал облегченного вздоха.
– Все, мужики, вцепитесь в хутор зубами, сидите тихо, как настоящие кроты, и постарайтесь не сделать ваши должности вакантными, – заявил он.
– Командир, гудит что-то, – приглушенно проговорил Боев. – Слышу звук моторов. Это бронетехника, идет с юго-запада по проселочной дороге.
– Причем не в единичном экземпляре, – поддержал напарника Яша Винничук. – Боюсь, укропы собираются отрезать хутор, зажать в кольцо этого попрыгунчика, а заодно и нас. Плохо, что дорога
– Может, это тракторы? – Боев ухмыльнулся. – Или еще какая сельскохозяйственная техника? Хорошо хоть, что едут, не скрываясь.
– Да, на тракторе тихо к дому не подъедешь, – рассудительно заметил Яков.
– Всем приготовиться! – скомандовал в микрофон Павел.
Он тоже различал отдаленное гудение. Явно не тракторы. Неужели укропы поумнели? Они перехватили сообщение агента и блокируют квадрат, где он может появиться? Естественно, противник понимает, что разведгруппа ополчения уже здесь, оттого и бряцает оружием.
– Тимон, Пумба, ничего нового? – бросил он в микрофон.
– Все по-старому, командир, – отозвался Вдовенко. – А у вас, кажется, вечеринка намечается?
– Скорее утренник, – с усмешкой сказал Павел. – Сидите на месте, мужики, ждите клиента. Из леса выходить только по моей команде.
– Поняли, – буркнул Грубов.
Звук моторов нарастал. Птицы взмывали с деревьев, уносились в небо. Закружилась, противно каркая, стая недовольных ворон.
Завозился Корвич, подтащил к себе гранатомет РПГ-7, переданный ему «на хранение» Боевым, переглянулся с Павлом. Капитан кивнул.
Шумский оставил в покое свою станцию и начал перекатываться к дороге, петляющей перед речкой.
Моторы гудели неподалеку. Теперь этот звук был ровным, не нарастал, не удалялся. Похоже, техника остановилась на опушке за полем. С этих позиций она не просматривалась.
«Горючку зазря жгут, – подумал Павел. – Ну и пусть. Похоже, укропы рассредоточились в том месте, где залегли Боев с Яковом».
За парней он не переживал, знал, что выдержки у них хватит за десятерых, не шелохнутся, даже если им ноги оттопчут. Противник не заметит ребят. Они так маскируются, что хамелеоны сдохнут от зависти.
– Командир, это «Саксоны», – возбужденно прошептал Винничук. – Три единицы и десятка три пехоты, взвод. На рукавах нашивки «Киев-2», и рожи кирпича просят. Здоровые злые мужики, не юнцы мобилизованные, экипированы с умом. Рядом с нами встали, на опушке, в поле не выходят. Два «Саксона» съехали с дороги, стоят в кустах на краю леса, нацелены в вашу сторону. Мы можем по ним пальнуть, но что это даст?
– Никакого движения! – распорядился Павел. – Лежать, наблюдать, докладывать обо всех перемещениях!
– Вот черт! – ругнулся Винничук. – Это по поводу перемещений, командир. Третий броневик отправился дальше, без пехоты. Это разведчик. Прошел развилку, направляется к мостику. Вы его сейчас не видите. А если он пойдет под обрывом, то вы его
Значит, «Саксон» отправился на разведку, выявить позиции ополченцев. Павел от злости заскрипел зубами. Надо отходить. Но как? Задание не выполнено.
Если откатываться к Покровскому, где в одном из дворов припрятан джип, то оголится дорога на север, а там Вдовенко с Грубовым ждут важного чиновника из МИДа. Да какого черта! Они там сидят, а дядечка наверняка пошел другим путем, дрожит от страха где-нибудь в овраге. Ему плевать, что из-за него сейчас погибнет целая куча ополченцев!
– Тимон, Пумба, что у вас?
– Командир, прости, рады бы обрадовать, но нечем, – виноватым голосом отозвался Вдовенко. – Нет никого, хоть тресни. Что делать, командир?
– Снять штаны и бегать, – огрызнулся капитан и не сдержался, витиевато выругался на языке родных осин.
Корвич встрепенулся, с интересом посмотрел на командира. Мол, ага, запишем, будет платить, как и все прочие.
– Что-то идет не так, – с убийственным простодушием сообщил Грубов.
– А что именно, мы узнаем после смерти, – мрачновато закончил Вдовенко.
Броневик подкрался незаметно, как и предсказывал Винничук! Мостик, ведущий в Покровское и расположенный где-то слева, загораживал пологий холм. Броневик не поехал в село, отправился берегом, между водой и обрывом. Водитель, очевидно, включил повышенную передачу, чтобы движок не ревел как раненый мастодонт.
Обрыв сглаживался метрах в сорока слева от залегших ополченцев. Вдруг из ниоткуда на него взгромоздилось корявое стальное чудище мышиного цвета! Броневик переваливался с боку на бок, подпрыгивал, чадил выхлопом. Передняя часть «Саксона» напоминала голову того самого кузнечика – высокая посадка, выпуклый глаз. Под окном механика-водителя белел бортовой номер, загадочные буквы ISAF и почему-то флаг Британского Содружества, отпечатанный на броне.
Приданием элегантности своему детищу проектировщики не заморачивались. Боевая машина была откровенной уродиной. Такую технику британцы списали еще в девяностые и теперь охотно гнали ее на Украину, что, видимо, было дешевле утилизации.
Но рождение левиафана на фоне мирной пасторали оказалось впечатляющим! Бронетранспортер рычал, рывками продвигался к дороге. Вращался крупнокалиберный пулемет, установленный в приземистой башне. Распахнулся люк, вылупилась физиономия стрелка с горящими глазами. Засекли!
Павел откатился с позиции, волоча за собой охапку прелой соломы. Интеллигент Шумский ругался как портовый грузчик, на тысячу «деревянных» точно наговорил!
И в этот миг вражеский бронетранспортер прекрасным образом подставился. Водитель увлекся маневрами, пережал рулевое управление, и машина встала боком.
Корвич не устоял перед таким соблазном, рывком взлетел на колено. РПГ-7, готовый к бою, уже покоился на его плече. Реактивная граната с бронепробиваемостью до 750 миллиметров проломила стальную обшивку в районе топливного бака. Машину окутало прогорклым дымом, она зачадила как куча покрышек, подожженных на Майдане.