Ненужный. Начало пути
Шрифт:
Рафи осторожно поднялся с места и на цыпочках подошел к проему, откуда было лучше слышно о чем велся разговор.
—… Что совсем никак? Лешик, не лечи меня. Я же знаю, что с твоими связями ты все что угодно сможешь узнать… Значит, серьезные люди стоят, — хозяин дома определенно огорчился. — А если простой запрос отправить через имперскую канцелярию?
Парнишка прикусил губу и развернулся. Быстро пересек комнату и, открыв окно, перемахнул через подоконник. Ему стало ясно, что и здесь ему никто не поможет.
– //-//-
С опухшей от разных
— Тогда сам все узнаю, — еле слышно прошипел парень, нащупывая в сумке молоток. — Они мне все расскажут.
Время приближалось к вечернему, и скоро часть воспитателей начнет собираться домой. Ему осталось только дождаться мадам Калышевой или доктора Петерсона.
—… Сами все расскажут, — повторял он, вжимаясь в узкий проем между стеной какого-то особняка и чугунной ограды. Его темная одежда почти полностью слилась каменной кладкой, сделав его невидимым.
Глава 6
– //-//-
По крыльцу один за другим спускались работники приюта. Первыми выпорхнули две молоденькие воспитательницы, принятые на работу лишь несколько месяцев назад. О чем-то весело щебеча, быстро прошагали вниз по улице.
Следом, переваливаясь с ноги на ногу, проковыляла дородная кухарка. Через каждый десять — пятнадцать шагов останавливалась, ставила на мостовую тяжелые сумки и что-то в них перебирала. После со вздохом двигалась дальше.
— А Марковна, вообще, не меняется. Как таскала, так и тащит, — с плохо скрываемой ненавистью пробормотал Рафи, провожая ее взглядом. Прекрасно помнил ее вечное ворчание о малолетних спиногрызах, которые никак не могут набить свою ненасытную утробу. — Когда же успокоится-то? Все никак не нажрется, жирная тварь… А вот и Петерсон. Значит, не повезло тебе, сука…
Натянув поглубже фуражку на голову и подняв воротник пиджака, паренек оторвался от стены и пошел следом за доктором. Нужно было улучить минутку, чтобы незаметно к нему подобраться.
— Смотри-ка, извозчика ловит, — остановился в десятке шагов, наблюдая, как Петерсон машет рукой в сторону пролетки. — На мобиль, выходит, еще не заработал…
Извозчик хрипло прикрикнул на серую лошадь, и пролетка лихо сорвалась с места. Рванул следом и Рафи, в последний момент цепляясь за козлы. Вжался в багажный короб, чтобы его не заметили.
— Наконец-то, — пробурчал продрогший насмерть паренек, когда пролетка добралась до каменного двухэтажного дома с заметной горбатой крышей. — А то я уже ног не чувствую.
Экипаж немного просел, когда грузный Петерсон выбирался из нее. Немного погодя послышался довольный голос извозчика, явно получившего больше, чем следовало. Рассыпался в благодарностях, называя доктора не иначе, как
— Слава Господу, этот проклятый день, наконец-то, закончился, — с тяжелым вздохом Петерсон поднялся на небольшое крыльцо. Чертыхаясь, вытащил ключ и долго пытался попасть им в замочную скважину. — Чертов замок… Сказал же нужно поменять…
Рафи застыл в напряжении, выжидая момент. Его немного потряхивало от возбуждения и страха. Не дурак, понимал, что сейчас готовиться совершить преступление первой категории по имперскому уголовному кодексу. От наказания, в случае поимки, его даже несовершеннолетние не спасет. Сразу же отправиться на спецпоселение для малолетних преступников, а чуть позже и на полноценную каторгу для взрослых. Но все это меркло перед истовым желание спасти сестру, буквально сжигавшим его изнутри.
— Чертов замок… — хриплое бормотание доктора вдруг прервало сытое чавканье замочного механизма. Высокая красная дверь, украшенная вензелями, пошла внутрь.
Парнишка тут же рванулся с места и всей своей массой врезался в мужчину, сваливая его прямо в прихожую дома.
— Ой! — ойкнул тот, растягиваясь на полу и портя воздух от страха.
Рафи быстро закрыл дверь на замок. Мало ли кто и что увидит с улицы.
— Ты? — пытавшийся встать, Петерсон вдруг увидел его. От испуга на лице не осталось и следа. Весь красными пятнами от злости пошел, затряс головой. — Малолетний сучонок, теперь тебе конец! Ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю, — шипел взбешенный толстяк, тряся подбородками. — Тебе конец! Ты, вообще, больше из приюта не выйдешь! А если и выйдешь, то только в инвалидной коляске! Жрать будешь через трубочку, как овощ…
Внимательно все это слушавший, Рафи не дал ему договорить. Молниеносно вытащил молоток и со всей силы ударил по его коленной чашечке, с хрустом вминая железку в ногу.
— А-а-а-а… — задохнулся от боли Петерсон, издав тонкий поросячий визг. — Ты… Ты… я же сам лично…придушу тебя, выблядок… — с трудом выталкивал оскорбления из рта. — Не-ет… Лучше в полицию сдам… На спецпоселение… Там быстро из тебя…
Прерывая поток брани, Рафи снова ударил. Железный набалдашник с чавканьем вонзился в то же самое место.
— Хр-р-р-р, — с округлившимися глазами, захрипел доктор. В его глазах уже не было бешенства и злобы. Остался лишь животный страх. Понял, наконец, что сейчас он в полной власти напавшего на него юнца. — Хва… тит…. Хватит… Прошу. Не надо больше бить… Чего тебе нужно?
Здоровой ногой он все пытался оттолкнуться, чтобы отодвинуться от Рафи подальше. Только подошва ботинка скользила на паркете, оставляя прерывистый темный след.
— Скажи… э-э-э… Рафаэль? Чего тебе нужно? Денег? У меня есть деньги… Много денег, — он судорожно замотал головой по сторонам, словно вспоминал, где они у него лежат. — Там… там на втором этаже в комоде… Я все отдам! Слышишь? Все!