Нео-сюрреализм СтеклоGasm
Шрифт:
Немая бабочка – моя нежная супруга, которой минуло вот уже 257 лет. Долгожителей Шепчущий город Смар особенно ценит, посему было выделено ей отдельный остров да крученные пластинки кружек, где можно создавать свежее живительное зелье из темно-синего кофениума. Нашей с ней любви отмерен срок в бессчетную бесконечность, это возможно представить надев граненные очки из хрусталя. В следующий раз просто прокрути гладкие полости окуляров и найдешь собственный остров долгоденствия!
Розовой пыльцой было названо действо о сладком «Нектаре Богов». Действительно ли оно сладкое – доподлинно мне не известно, но за каждой кажущейся ширмой обнаруживается еще одна комнатка с развитыми спиралями сновиденческого
Родственными душами выглядывает из-под полы немая бабочка, моя невеста, супруга и жена. Три-четыре сцепки на одно семейство, соцветия фракталов сближаются к ноздреватым впадинам у моего рта. Капустная смесь цветов, песочная корзинка с подарками на медовые годы диковинной нежности. С любовью ей было дано отроческое неведение великолепной красоты, на чьем поле ежедневно вырастают синие закаты с привкусом льна. Родственное ужом завивается у ног, отпускать не желает оно денную крапивницу сахарной мудрости. От чего три-четыре сундука на одно тело?
Улыбки детские распашонкой шепчут пустынным пейзажам в душе: «отключитесь, я пришел сюда для радости» и все взаправду выключается, оставляя только пространный налет некоего воспоминания… о Цветке-Звезде и Звездной же Пустоше с его кривыми улыбками в лице града Смар, что играет в раскатах бесподобной страны Муар.
Остывший образ греет сердцевину солнечной поры, нам ведь тоже нужно отдохновение и свежий воздух. Рассказ о непростых взаимоотношениях с цветастыми небожителями и родственными предками навел на мое письмо тень небольшой заминки, отчего все это превратилось в сюрреалистическое шоу, где в главных ролях выступает сонливое Нечто.
Постоянство ее незабываемо и кренится то в одну фантастическую область, то в другую, напыляя размах отдельно взятых миров инакой мерностью. Цветастой заплатой выступает Рассказчик, клоунским шарфом обмотанный по самое Хочу.
Полет за невестой что-то припозднился. Пойти прилечь в мягкое лоно Пустоши или взлететь еще дальше, расталкивая неизвестное все нежнее и нежнее, покуда не займется на горизонте рдяной рассвет?
О верчении кручении
Тут смыслы умыкаются из-под носа. Вместительная сумка на грани разумного нужна для понимания осторожности мира сего. Ее запрещается распластывать между зданиями остервенелой старухи Пустоты и ее же наполненности, ибо там грех сотен тысяч душ сочленяется с отдохновением небесным. Мечущаяся из угла в угол славность будущего, громом подходит к ожившим мертвецам и всё оно есть суть Матричный Суп.
Отчего так хорошо, спрашивает королева Лиловых дней? «О вертящихся пространствах грез» она думает. Ее сущь размышляет, что этим можно подкупить честного Странника, которому теперь вот уже тысячу лет предстоит шествовать в глубоком одиночестве. И не гордое оно вовсе, а пугающее своей непомерной протяженностью, что длится и длится в вехах космической жизни.
О вертящейся Королеве известно мало, в том числе и о ее приспешнике Лиловом Цветке, который вышел
Думать – прерогатива аристократических особ, и нам это дано по праву рождения. Мы радуемся тому и несказанно-негаданно улавливаем спиральные душки славной небесной знати. Крученная Королева грез во снах раскрывает наши рты, и мы самозабвенно вещаем все наши тайны и чернота вселенской колыбели подготавливает для нас свое известное ложе.
Ах, как хорошо и сладко на душе! Ко мне приходит то, чего я так долго ждала, и о чем уже перестала воображать!
Я стала Странницей с остролистными перьями между зубов моих. Я стала горой на вершинах поместья зыбкой верченности, где крутизна наклона оси узнается по кручениям общемировых сфер. Дымная утренняя пенка мнется к плечам человеческих особ, растительное существо вырождается под неумолимым гнетом времени и все об одном слагается песенка… О радости Настоящего, о его вне всего находящейся славности, о многих его признаках и активном возлиянии света в зрачки расчудесного чуда – порождения натуральной природы.
Денница сладострастия вместила в меня доисторическое влияние победы и то же сделала для моих близких по звездной крови. Вопиющее разумное сознание – оно цветной заплаткой действует для пустот космических океанов сновидения. Трогательная история о воссоединении и убольшении великого Аттрактора в неизмеримых областях вселенской тоски – это оно натуральностью пышет, говорит загадками со мной и при помощи меня, это оно улыбается золотыми ночами, поблескивая мерцающей пылью забытья в застывшем воздухе вневременья.
Под цветками или их сородичами были найдены три десятка темнеющих солнечных пятен, и драгоценное время преобразовывалось в дикие петли премудрого толкования. Сладость ручек и помрачение разума – известная стезя предугаданности. Некоторым достаточно изменить внешний же толк и все помещается на ладони у молодого моего мужца. Лицо счастья показывает точную сосредоточенность на одной единственной задаче, и нельзя никого подвергать чувству вины за его просветленный лик.
Тебе дается опыт, превышающий многое из чего ты успел так или иначе вырасти. Прожить все возможные ипостаси, выбраться наружу из петли мировой погони и поместить собственное житие на алтарь из вечного цветения космической нежности. Благословенные недра славы неизмеримой, красота громких высказываний не входит сюда как не входит сюда мрачное море огней, что пылают на синих закатах сновидений. Их трепетное отношение к своей породе на находит сколько-нибудь предрекаемого смысла, потому свечение звездной области бытия-жития не накладывает отпечатка на тех, кто прикасался к ее мерцающему телу.
Опыт кручений наводит на нас тени смутного ощущения, похожего на умелое перемещение между гранями пространства-времени. И приносит оно остро ощущаемое стократное преувеличение солнечного рассвета в ночи. Это похоже на любовное прикосновение розового восхода, что со смесью успокоения и щепоткой красивых картин сюрреалистов, выдает шедевр Гения чистого Воображателя. Его опыт кручения-верчения заставляет всех отойти от всего привычного и это суть чистая космическая благодать.
Взмах крыла шестой симфонией показывает формацию ДваПяСё во всей ее красе. Становится видимым очерк о разумном безумии, что вещает о Цветочном же великолепии. Взаимодействие между кручением-верчением такое же цирковое нашествие металлического сознания как восприятие тонкой пластинчатой кружки в тех доисторических временах, когда я была Рассказчиком. Та Странница впервые явила это кружечное великолепие Миру моего восприятия.