Необходимые монстры

Кирк Ричард

– Оливер рассказал вам, где я?

– Не сразу. Мой отец знал отца Оливера давным-давно. Оба они состояли в «Красной миноге». То же связывало Оливера и с Агнцем. – Она умолкла. – С вашей стороны очень умно, между прочим, сосредоточить моё внимание на камине. Ограничивает

обзор остальной комнаты. Он здесь?

– Кто «он»?

Имоджин улыбнулась, а потом продолжила, словно бы и не было задано никакого вопроса:

– Я знала, что семейство Таджалли славится покупкой и продажей редких книг сомнительного происхождения. И подумала, что его можно подцепить на хорошую приманку вроде редкой старинной книги и выторговать кое-какие сведения. – Она заговорщически подалась вперёд. – И я оказалась права.

Мох чувствовал, что поддаётся её свободному общению, невзирая на свою настороженность, словно бы они просто вместе забавлялись лишь им известной шутке. Подлец Оливер. С Божьей помощью он прикончит этого идиота.

– Почему вы не хотите, чтобы Агнец знал, что вы здесь?

– Вы довольно скоро это сами узнаете. – Взгляд её устремился на дверь. – Как бы то ни было, Оливеру моё предложение понравилось. – Она извлекла из перчатки визитку Таджалли и повернула её обратной стороной к Моху, чтоб он разобрал написанный там адрес. – «Вам надо наведаться в квартиру судьи Сифорта», – прохрипела она, безукоризненно подражая голосу Оливера Таджалли.

Мох взял у Имоджин карточку и пробормотал:

– Оливеру следовало бы быть осмотрительнее.

– А вы совсем не похожи

на ваш портрет в газете, – сказала Имоджин. И опять эта ироничная улыбка. Мох не сразу и сообразил, что она имеет в виду. Потом дошло. В газетах печатали его фото в дни после обнародования «Брикскольдской ситуации». Фотоснимки двадцати трёх сбежавших узников появились на первых полосах. Газеты создавали впечатление о массовом побеге. На деле же в тюрьме свирепствовала эпидемия, губя охранников и заключённых без разбора. К тому времени, когда Мох уходил, никто не был в состоянии остановить его. В последующие недели двадцать заключённых поймали или убили при преследовании. Тогда уже несчастная фотография его самого в молодости, сделанная во время его приобщения к тюремному населению – сплошной кадык и торчащие уши, – перестала быть новостью.

Мох потерял терпение.

– Это некий вид прикрытой угрозы? Что вам нужно?

– О, Мох, я подшучиваю над вами.

Мох швырнул визитку в камин, где та, упав, всколыхнула пепел. Он всматривался в Имоджин – в движения её губ, изгиб шеи, в яркий румянец кожи под ключицей. Её утончённые манеры до того не вязались с первым впечатлением, что он подумал, уж не близняшка ли она. Имоджин расстегнула пальто. Он отвёл взгляд.

– Не возражаете? У вас тут тепло. – Мох повесил пальто на вешалку у двери. Рука его задерживалась на складах, улавливая остатки тепла её тела. Отпустил. Вернувшись к камину, взял кочергу и смешал визитку с пеплом.

Конец ознакомительного фрагмента.