Необычайное путешествие Петьки Озорникова
Шрифт:
— А, значит, сладкое любишь?
— Люблю, — конфузясь своего откровенного признания, сказал Петька.
Пока Федор Степанович накрывал на стол, чайник уже вскипел.
Прихлебывая чай, Петька искоса поглядывал на дверь, ведущую в комнату. «Позовет меня Федор Степанович в комнату или нет? — гадал он. — Там-то у него, наверное, и стоит изобретение».
— Спасибо, — оказал он, допив чай.
— Может, еще выпьешь?
— Нет, не хочу больше, — решительно ответил Петька, не спуская мечтательного взгляда с двери, ведущей в комнату.
Между тем Федор
— Вы и посуду сами моете? — не удержался Петька.
— А то кто же! И посуду мою, и пол подметаю, и пыль пылесосом собираю. Вот только белье в прачечную отдаю. Хорошо стирать никак не могу научиться. Да и времени стирка много отнимает. Советский человек должен все уметь делать. А тебе убирать разве не приходится? — в свою очередь спросил Федор Степанович.
— Нет, — без тени смущения ответил Петька. — У нас мама убирает.
— Плохо, Петя! Матери надо помогать. Она ведь работает.
— Работает. На трикотажной фабрике. Она… как это… отличного качества. Недавно ей почетную грамоту дали.
— Вот видишь! Мать — мастер отличного качества, первосортную продукцию вырабатывает, а сын — двоечник. Куда это годится? — с укором оказал Федор Степанович, накрывая салфеткой вымытую посуду.
Петька промолчал.
— Ну пойдем, посидим. У меня журналы хорошие есть. — И с этими словами Федор Степанович открыл дверь в заветную комнату. С замиранием сердца Петька последовал за ним. Переступив порог, огляделся. Посредине комнаты стоял большой овальный стол, а у окна маленький, с одной тумбочкой, письменный столик. На нем — настольная лампа с ярким матерчатым абажуром, мраморная чернильница и стопка книг. Аккуратно выстроились книги на этажерке. Шкаф со стеклянными дверями — тоже с книгами.
«Где же изобретение?» — думал Петька, обводя глазами комнату. И вдруг в углу он увидел что-то большое, накрытое несколькими листами чистой чертежной бумаги.
— Проходи, что же ты стал! — приветливо сказал Федор Степанович.
Петька сел на диван, обтянутый коричневой кожей. Федор Степанович, подойдя к шкафу, достал оттуда несколько журналов и книг. Журналы он протянул Петьке, а книги положил на стол.
— На, почитай, картинки посмотри, а там и мать придет. А я поработаю. Ты любишь читать?
— Люблю, — соврал Петька, обрадовавшись, что Федор Степанович, видимо, забыл про обещанный разговор о его, петькином поведении.
— Ну вот и хорошо. Будем оба читать, — сказал Федор Степанович и, раскрыв книгу, углубился в чтение.
Петьке ничего больше не оставалось делать, как взяться за журналы. Но ни веселые картинки, ни цветные фотографии не привлекали его. Петька не переставал думать о неведомом предмете, накрытом чертежной бумагой.
«Что, если взять да спросить его? — пришла в голову мысль. — Нет, рискованно. Ведь, может быть, все врут, и никакого изобретения нет, а это просто стоит прикрытый бумагой старый поломанный стол».
Стараясь убедить себя, что это именно так, Петька принялся перелистывать
«Вот это изобретение! — подумал Петька. — А про Федора Степановича зря болтали. И никакой он не изобретатель вовсе».
«Модель Б-14»
Федор Степанович вдруг перестал читать и повернулся к Петьке.
— Знаешь, Петя, я вот читаю, а сам о тебе думаю. Скажи, кем бы ты хотел стать?
Петька серьезно посмотрел на Федора Степановича и не без гордости ответил:
— Летчиком.
— Нет, не выйдет из тебя летчик, — отрезал Федор Степанович.
— Почему? — удивился Петька.
— Ты по арифметике двойку получил?
— Получил, — нехотя согласился Петька.
— А с географией как у тебя обстоит дело?
— Две тройки и одна двойка.
— Ну вот, и не бывать тебе летчиком. Летчик должен географию и математику знать на «отлично». Будешь трубочистом — не иначе.
— Нет, летчиком. Я подтянусь.
— Когда же? Ведь ты уже скоро в пятый класс перейти должен. А с твоими отметками и на второй год, чего доброго, остаться можно. Пока ты соберешься подтянуться, поздно будет.
— Учиться никогда не поздно, — выпалил Петька слышанную где-то фразу.
— Не поздно учиться тому, кто хочет учиться. А ты не хочешь, ленишься. Государство на твою учебу деньги затрачивает. Мать на тебя работает. Все хотят, чтобы из тебя настоящий советский гражданин вырос, а ты лодырничаешь. Нет, так, дружок, мы с тобой коммунизма не построим.
Петька сидел, как на иголках. Он терпеть не мог нравоучений. Их и так ему по десять раз в день читали — и мать, и пионервожатая, и директор школы, а тут еще и Федор Степанович! «Вот расскажу завтра всем, что ничего он не изобрел, а только сидит и книжки читает!» — решил Петька.
А Федор Степанович продолжал:
— Впереди у тебя, как у всех наших ребят, замечательное будущее. Все мы, советские люди, строим это будущее. А вы, ребята, прежде всего, должны хорошо учиться. Чтобы стать равноправным членом будущего коммунистического общества, ты должен многому научиться, стать очень образованным человеком. Понял? Иначе, когда вырастешь, будешь бездельником, иждивенцем, ну, словом, Обломовым.
— Кем, кем? — переспросил Петька.
— Об-ло-мо-вым, — по слогам повторил Федор Степанович. — Ты разве не знаешь такого?
— Н-н-е-ет, — протянул Петька. — А кто это?
Федор Степанович расхохотался. Глядя на него, рассмеялся и Петька, хотя и не понимал причины смеха Федора Степановича.
— Ха-ха-ха! Обломова не знаешь? Его каждый школьник знать должен. Ты свою учительницу попроси, чтобы она тебя с ним познакомила. Обязательно!.. А теперь иди-ка сюда!
У Петьки екнуло сердце. Федор Степанович устремил взгляд на предмет, накрытый чертежной бумагой.