Необычайные приключения рыжего котенка по имени Мурр
Шрифт:
Плавание продолжалось два дня. За это время Мурр и Лакки до одури наелись сухого корма, и ужасно страдали теперь от жажды.
— Я бы свой хвост отдал за глоток воды! — жалобно мяукал Мурр, высовывая сухой, как осенний листик, язык.
— А я бы не только хвост, но еще и ушки отдал бы… — просипел Лакки.
Мурр, не смотря на весь ужас их положения, нашел силы улыбнуться:
— Хотел бы я на тебя посмотреть без ушей!
— Ты лучше на себя посмотри… — огрызнулся Лакки: — У тебя вон половины одного уха уже нет!
Если бы не жажда, что грызла котенка изнутри,
Друзья время от времени принимались истошно орать под дверями контейнера, справедливо рассудив, что лучше пусть ходилины найдут их, чем погибать тут от безводия, но никто не слышал двух зверьков, и надежда на скорое избавление таяла с каждой минутой.
Вечером третьего дня их невольного путешествия Мурр и Лакки услышали, а потом и почувствовали, как что-то загремело, контейнер качнулся и поплыл по воздуху. Они вновь принялись кричать и царапать дверь, но за грохотом и лязгом никто не услышал их слабые голоски.
Вскоре воздушный полет контейнера закончился, пол под лапами Мурра и Лакки перестал качаться, но лишь для того, чтобы вдруг затрястись, заходить ходуном. Друзья услышали странные ритмичные звуки: чу-чух, чу-чух, чу-чух!
— По моему, нас опять куда-то везут. — сказал Мурр, присушиваясь.
— Быстрее бы уже приехать куда-нибудь… — прошептал Лакки, растянувшись у двери и жадно ловя пересохшим ртом холодный воздух, врывавшийся в крохотную щелку у самого пола.
А снаружи происходило следующее: сухогруз «Толстопузый» прибыл в порт назначения, там контейнеры из его трюма краном перегрузили на железнодорожные платформы, и дальше груз, а вместе с ним и Мурр с Лакки, поехал уже поездом.
От навязчивого стука колес под полом — чу-чух, чу-чух, чу-чух, у Мурра страшно разболелась голова. С тех пор, как контейнер перегрузили на поезд, прошло еще два долгих дня. Друзья совсем ослабели от жажды, у них уже не было сил не то, чтобы ходить, а даже чтобы разговаривать.
Мурр лежал на коробках с кормом, закатив глаза, и в полубреду перед котенком вставали разные диковинные картинки — черепах Боря с крыльями за спиной, Толстая Пыхча, похожая на ежа, Хомус, почему-то с длинными, как у зайца, ушами, лось-великан, который принес Лакки весть о том, что Мурр в плену, и еще много других разнообразных зверей и зверюшек. И что самое противное — все они, стоя по колено в воде, пили! С наслаждением, причмокивая, булькая, и облизываясь…
Котенок застонал и перевернулся на спину. «Вот так мы с Лакки и помрем тут, всеми позабытые», — с какой-то отрешенностью подумал Мурр: «Жалко, что никто не узнает. А может, и лучше? Прав был Хомус — во всем Город виноват. Не ходил бы я туда — и ничего бы не было. А так — и сам пропал, и Лакки из-за меня…»
Мурр приоткрыл один глаз и посмотрел на ласку — живой ли еще? Лакки по прежнему лежал у дверей контейнера без движения, и только желтоватый мех на боках слегка приподнимался и опускался. «Дышит», — понял Мурр: «Значит жив…»
В какой-то момент, очнувшись, Мурр вдруг понял,
— Давай погрузчик!
Мурр сполз с коробок, на которых лежал, доковылял на подламывающихся лапах до Лакки, ухватил друга зубами за шкирку и потащил прочь из контейнера.
Друзья вывались на железнодорожные пути, Мурр больно ударился головой, и сразу же почуял — вон там, всего в сотне шагов, вода!
О, как они пили! Пусть вода была теплой, пусть на дне придорожной лужи плавала какая-то водяная живность, пусть на языке оставался привкус ржавчины, но это была вода! Вода!!!
Стояла звездная ночь. Неподалеку гремела и клацала железная дорога, по которой катились вагоны. Работали краны и погрузчики, пыхтели тепловозы, грохотали Железные Грохоталки. Напившись вволю, друзья отковыляли в сторонку, с трудом волоча за собой разбухшие от воды животики. Добравшись до каких-то незнакомых кустов, Мурр сел, покачиваясь, хлопнул Лакки по плечу и промурлыкал:
— Живем, а?
— Ага! — в том ему просипел Лакки, булькнул и добавил: — Мурр, а куда это мы приехали?
В самом деле, все вокруг оказалось странным, нездешним, чужим. И трава, и земля, и даже воздух, напоенный удивительными ароматами. Но что самое главное — Мурр чуял, что рядом, буквально за соседним холмом, лежит нечто — огромное, бездонное, дышащее силой, и… живое!
Котенку стало очень интересно, что же это такое, и он встал на лапы, неуверенно покачнувшись, однако выпитая вода удивительно быстро восстановила силы, и Мурр почувствовал себя в общем-то неплохо.
Лакки, глядя на друга, тоже попробовал походить — и ничего, получилось!
— Ура! — развеселился Мурр: — Мы ожили! Лакки, смотри, как здорово мы с тобой настоящие путешественники! Мы попали в дальние страны, в неизведанные края!
— Так давай их быстрее изведывать! — ответил Лакки и махнул лапой в сторону холма: — Вот, например, чего там такое… дышит?
— Ага, ты тоже почуял? — Мурр сузил глаза: — Мне кажется, нужно обязательно поглядеть на это. Пошли?
И они пошли.
Конечно, друзья были еще очень слабы, и путь до вершины холма они проделали очень медленно. «Идем, как будто хромые лягушки!», — проворчал по этому поводу Лакки. Но все же они достигли вершины, достигли — и замерли, пораженные…
А перед ними в лунном свете раскинулся бескрайний, огромный, полный таинственных огней, шевелящихся волн и лунных бликов пруд!
— Ого-о-о! — протянул Мурр: — Я другого берега-то и не вижу! Лакки, а знаешь, что это?
— Что? — прошептал Лакки.
— Это же этот, как его… Боря рассказывал… Он большой очень… А вспомнил! Лакки, это — океан!
Друзья спустились с холма на прибрежный песок и подошли к самой воде. Лакки макнул в набегающую волну лапку, лизнул и сморщился:
— Тьфу, Мурр! Она соленая и горькая!