Необычная судьба
Шрифт:
– Лида занята последними приготовлениями к столу, так что я ваш гид, – сказал Борис и повел их представить своей матери.
Прасковья Емельяновна радушно встретила гостей и направилась с ними в гостиную, из которой был выход на открытую веранду. Она предложила посидеть там, пока Лида до конца не управится.
– Здесь больше воздуха, – пояснила она.
Между Клавдией и хозяйкой дома началась оживленная беседа и, видя это, Борис предложил Ашоту прогуляться по саду. Ему хотелось о многом с ним поговорить. А женщины вспоминали Владимир, сплетни, пикантные случаи, потом переключились на Москву. По просьбе Прасковьи Емельяновны
– Твоя жизнь полна приключений. Как ты не побоялась удрать с незнакомым мужчиной в чужую страну? Только в молодости мы способны так безрассудно поступать.
Вошла Лидия и пригласила всех к столу. Ашот преподнес хозяйке дома поднос, и она, оценив его стоимость и красоту, поставила на видное место в сервант. А Клавдия Лидии – платье. Поблагодарив, она ушла наверх и минут через пять предстала в новом наряде. Оно подошло ей и цветом, и размером.
Лидия с юности была хорошая хозяйка. Клава помнила, что мама ей доверяла готовить некоторые блюда, настолько вкусно они у нее получались. Стол был прекрасно сервирован и среди многих вкусных закусок и блюд Клавдия увидела на столе фаршированного заливного судака – ее коронное блюдо.
– В России морозы – понятно почему там рыба застывает. Но здесь! Как ты ухитрилась, Лида? – удивленно спросила Клавдия.
– Глубокий погреб, крутой навар и немного желатина – вот и все искусство.
– Недалеко от Ташкента протекает большая река – Сыр-Дарья. Рыболовы привозят оттуда свежую рыбу на базар, – подключился к разговору Борис. – Так что рыба и свежая, и копченая здесь бывает.
Прасковья Емельяновна давно не сидела за одним столом с людьми из родных мест, и приход Клавдии настроил ее на откровенный разговор. Ей захотелось высказать то, о чем она молчала, считая что так лучше.
– Ты, Клавочка, рассказала мне свою историю. А вот теперь послушай мою.
Мы жили в Иваново, в прекрасном доме. мой муж, Николай Сабуров, был губернатором. Он – обрусевший татарин, но родной язык знал и сына ему обучил. Я же – чисто русская женщина, и вышла из семьи со скромным достатком. И влюбилась в нашего губернатора так, что трудно передать словами. Он был тогда не женат и многие имели на него виды. А вот выбрал он меня. может, почувствовал, что я его искренне люблю. Так я и стала его женой. А позже у нас появился сын Борис. Мы жили счастливо. А в декабре 1917 года его вывели на окраину города и расстреляли, и с ним еще несколько человек. Все, что я смогла сделать, так это отыскать его тело среди убитых и похоронить. Но меня и сына тогда не тронули. Жить в доме стало тяжело, на меня давили воспоминания, и я решила переехать в другой город. Продала дом, и с сыном перебралась во Владимир. Дала ему нормальное образование, он выучился на инженера-строителя.
Когда новая власть отобрала у нас первый этаж, я поняла, что нас в покое не оставят, это только начало. И решила уехать подальше от Владимира. Разузнала все о Ташкенте. Сын мой внешностью похож на татарина, в отца пошел. Узбеки и татары говорят на родственном языке, понимают друг друга. Вот я и подумала, что в Ташкенте мой сын будет как свой среди своих. А как инженеру-строителю работы здесь у него достаточно. Его уважают на работе, он энергичный, деловой. Мы не жалеем. что уехали из России. И никто пока не интересовался нашим особняком. Дай бог, может здесь власти оставят нас в покое, – закончила хозяйка дома свой рассказ.
Ашот
– Откуда столько злобы у одних людей к другим? Одна страна, один народ, а такое противостояние. Не дрогнула рука мимоходом убить человека, а ведь он был муж и отец. Какие незаживающие раны остались в душе этой женщины от действий властей! – задумчиво сказал Ашот и тяжело вздохнул. Затем продолжил:
– мне понравился Борис. Толковый. Занимается капитальным строительством. Он был в командировке в Душанбе и сказал, что город небольшой, меньше Ташкента, окружен горами. А сам он находится в долине, которая тянется до границы с Узбекистаном. Воздух прекрасный, лучше, чем в Ташкенте. Горы создают свой микроклимат. Для приезжих построены одноэтажные длинные дома с отдельными комнатами, а местное население живет в домах из саманного кирпича, имеют двор, хозяйство. Там он познакомился и с иранцами. Часть из них по политическим мотивам покинули свою страну и здесь нашли вторую родину. А с таджиками их связывает внешнее сходство, культура, язык.
– Как там наши друзья? Устроились ли уже? – задумчиво сказала Клавдия. – Это хорошо, что ты кое-что узнал о Душанбе. Кто знает, как повернет жизнь. Мы уже с ее сюрпризами сталкивались.
Еще пять дней молодая семья наслаждалась отдыхом, пора было Ашоту устраиваться на работу, как вдруг…
Мария Федоровна ушла в гости к своим ивановским друзьям. Ашот с Олегом дремали в комнатке, Клавдия возилась на кухне. Раздался негромкий стук в дверь. Клавдия открыла ее. На пороге стоял молодой человек в хорошо сидящем на нем сером костюме.
– Вы Клавдия Ивановна Рыбина?
Несмотря на регистрацию брака она сохранила свою фамилию.
– Да, это я.
– Вам повестка. Там все ясно написано. Распишитесь.
Клавдия машинально расписалась в какой-то бумажке, и молодой человек ушел.
«Наркомат внутренних дел Узбекской ССР, кабинет № 6. Соловьев. Вторник, 11 часов утра», – прочитала Клавдия. У нее перед глазами плыли круги: буквы то прояснялись, то исчезали. Ее пошатывало.
Ашот услыхал стук и проснулся.
– Клава, что с тобой? – тревожно спросил он, выйдя в коридор и видя, что ее пошатывает. схватил на руки и отнес на топчан.
– Читай. Они следовали за нами.
– кто они?
– Читай!
Ашот знал по разговорам людей, что вызов в НКВД часто заканчивается арестом. Прочитав повестку, он медленно произнес: «Как быстро они нас нашли. А может их агент ехал в поезде? Мы так быстро собрались и уехали из Москвы двумя парами, что, возможно, это у них вызвало подозрение. Но что такого мы сделали, чтобы за нами следить? Мы не партийцы. Это там происходит чистка рядов. Мы – обычные люди, по воле судьбы прожившие несколько лет за границей. Неужели в каждом, кто был за границей, они видят потенциального врага? Абсурд какой-то».
– Никому ни слова. Если мама видела, что к нам кто-то стучал, скажем, что мужчина ошибся адресом.
Клавдия начала приходить в себя после шока. Вызов был на завтра.
– Надо все обдумать… почему молодой человек стучал тихо, был одет в обычную одежду и быстро ушел? Похоже, что он не хотел привлекать к себе внимание. Значит, я им нужна чтобы что-то выяснить. Что?
Историю отъезда в Иран я им могу рассказать. На Родину я вернулась осознанно, тянуло домой, – рассуждала Клавдия.