Необыкновенное жертвоприношение
Шрифт:
Серебряная хижина духов бросала на луг длинную тень. Ноги у Спета устали, ибо он долго бродил по реке, а разум устал оттого, что бурый дух целый день задавал ему вопросы, поэтому Спет сказал первое, что пришло ему в голову: он объяснил, что должен вскоре умереть. Обряд Повешения, делающий юношей взрослыми, начнется с первым дождем; для этого обряда предназначены пятеро, большинство обычно выживает, но Спет думает, что сам-то он умрет.
Ящик умолк, и дух наверху перестал бормотать; и Спет понял, что это правда,
Он сделал Ящику учтивый прощальный жест и направился к своей хижине, чувствуя себя очень расстроенным. На вечернем пиршестве дети весело поедали рыбу и коренья, а худые взрослые довольствовались кореньями и травами. Спет, единственный среди родичей, готовился к посвящению во взрослые, и ему нужно было бы хорошенько есть, чтобы толстеть и накапливать силы, но вместо этого он вышел, вглядываясь в нахмурившееся небо. Он не вернулся больше к пиршеству, а прислонился, дрожа, к стене хижины, не в силах даже уснуть. Прямо перед ним лежали маленькие плоскодонные лодки его семьи, лежали в пыли позади хижины, ожидая счастливых дней дождя. Никогда больше ему не плавать в этих лодках!
Висеть вниз головой - это болезненный путь к тому, чтобы стать взрослым, но кто сумел выжить, тот на это не жалуется. А для него повешение станет трудным путем к смерти.
Задыхаясь, подгоняемый новостью, достопочтенный Уинтон подбежал к двум инженерам, притаившимся на берегу реки.
– Я узнал...- начал было он.
– Тес!
– сказал один из них, не оборачиваясь.
Они не отрываясь смотрели на маленькое животное у самого берега.
Уинтон подошел ближе и присел сзади.
– У меня есть новости, интересные для вас.- Он понизил голос до шепота, но торжество скрежетало в этом шепоте, как напильник по стеклу.
– Расскажете, когда это кончится,- прервал его Гендерсон.- Погодите.
Молодой проповедник проследил за их взглядами и увидел четвероногого зверька, большеглазого и острозубого, слабо барахтающегося в поднимающейся воде. Чарли делал с него снимки.
– У него лапы увязли,- прошептал Уинтон.- Почему вы не поможете ему?
– Оно укореняется,- шепотом ответил Гендерсон.- Мы боимся помешать ему.
– Укореняется?
– Уинтон был в недоумении.
– У него две жизненные стадии, как у морской уточки(1). Вы знаете, она сначала бывает личинкой и плавает свободно, а потом закрепляется и превращается в такую ракушку. У этого зверька тоже есть стадия закрепления, и она сейчас как раз начинается. Когда вода дойдет ему до шеи, он свернется под водой в клубок, вытянет вверх передние лапки и превратится во что-то подобное водоросли. Сейчас он укореняется задними лапками. Это уже третий случай.
Уинтон взглянул на барахтающегося зверька. Вода дошла зверьку почти до шеи. Большие блестящие глаза и
– Ужасно!
– прошептал он.
– Знает ли оно, что с ним происходит?
Гендерсон пожал плечами.
– По крайней мере знает, что вода поднимается и что оно не должно убегать. Оно должно оставаться на месте и врыться лапами в дно.- Он увидел выражение лица Уинтона и отвернулся.- Инстинкт - это могучее стремление. Бороться с инстинктом нельзя. Поддаться ему - приятно. Так что это не так уж и плохо.
Достопочтенный Поль Уинтон всегда боялся утонуть. Он отважился бросить на зверька, готового превратиться в водоросль, еще один взгляд. Вода подступала к самой шее, зверек старался поднять голову и дышал часто, тихо повизгивая.
– Ужасно!
– Уинтон повернулся и отвел Гендерсона подальше от берега.Мистер Гендерсон, я сейчас узнал кое-что.
Он был очень серьезен и с трудом подыскивал слова.
– Ну, говорите,- поторопил его Гендерсон.
– Я узнал это от одного туземца. Переводная машина сегодня работала лучше.
– Мы с Чарли недавно ввели в нее сотни четыре слов и фраз. Мы расспрашивали туземцев целый день. Кстати, вы, кажется, говорили, что не будете пользоваться переводной машиной, пока она не будет готова?
– Я только проверял ее.- Уинтон почти извинялся.- Я только расспрашивал.
– Ладно.- Гендерсон мрачно кивнул.- Так что же случилось? Вы здорово чем-то расстроены.
Уинтон отвернулся, словно разглядывая реку и прибрежные купы кустов и деревьев. Потом поглядел на дальние холмы.
Вид у него был неуверенный.
– Прекрасная зеленая страна! Она кажется такой мирной! Бог щедро оделяет красотой. Это доказывает его доброту. Когда мы думаем, что бог жесток, то это только по своему неразумию. На самом деле бог не жесток.
– И это все, что вы хотели мне сообщить?
– жестко спросил Гендерсон.
Уинтон вздрогнул и продолжал:
– Гендерсон, вы заметили, что здесь есть два вида туземцев? Одни-высокие, худые, медлительные, другие - маленького роста, коренастые и сильные. Они-то и делают всю работу. Коренастые - обычно дети и юноши. Так?
– Я это заметил.
– Как вы думаете, что это значит?
– Мы с Чарли говорили об этом.- Гендерсон был слегка озадачен.- Это только догадка, но мы думаем, что высокие - это аристократы. А сильные, коренастые работают на них.
Густые тучи громоздились над дальними холмами. Вода в реке медленно поднималась.
– Маленькие - это дети высоких. Высокие и худые - это взрослые. И все взрослые больны, вот почему всю работу выполняют их дети.
– Что такое?..- начал было Гендерсон, но Уинтон, заглушив его слова, горячо продолжал, не сводя глаз с отдаленных холмов: