Необыкновенные приключения Емельяна Чалого

Пугач Николай Иванович

Ребята подошли с ветошью и банками к складу сыпучих материалов, С одной стороны его заслонял детский сад. За окнами смутно просматривались пустующие комнаты: дети были на даче. Со стороны улицы склад прикрывала гора пенобетона. За улицей начинался забор стройплощадки.

— Вить, иди покарауль! Если что — свистни!

Емелька смочил в керосине тряпки, постелил их на песке, У неподвижной смуглой фигуры он замешкался. Под ее осмысленным взглядом Емельке стало не по себе. Он поспешно наклонил голову и подумал: «Взгляд, как у живой. Но что же я стою? В любой момент кто-нибудь

может помешать… Как живая смотрит!» Емелька решительно шагнул поближе. Медленно, стараясь не разбрызгивать, вылил керосин прямо на вермишельные волосы оливтянки. Струйки жидкости быстро потекли вниз. Пробираясь по телу между шариками, они стекали лужицей на бетон. Емелька чиркнул спичкой, осмотрелся и бросил её в керосин. Пламя ухнуло, язычки побежали по ветоши и песку.

Мальчишка с разгону соскочил вниз, махнул Витьке рукой, чтобы тот следовал за ним. Отбежав, Емелька, остановился, подождал друга. И тут он увидел, как на полыхающей оливтянке быстро набухли несколько шариков. Достигнув огромных размеров они громко лопнули и задули пламя. Емелька вздрогнул от неожиданности, осмотрелся. Но видневшиеся вдалеке прохожие не обратили внимания на шум.

В мастерской ребята стали торопливо собираться в дорогу.

— Я прихвачу снасти с удочками, а ты сворачивай брезент. Отец когда-то накрывал им «Победу». Котелок возьми, шпагат и ножик. В карантине всё пригодится.

— Мы, что ли, в лес идём?

— Лес не годится. Лучше на залив. Помнишь, где мы были? Там места глухие, вокруг огромные топи, густые кусты. Никто туда не сунется.

— А что? Лучше не придумаешь. Поджарим бацилл в гараже, и айда!

На мотоцикле подъехал парень. Он долго протирал машину, потом вкатил её в соседний гараж. Дверь запер на большой амбарный замок. Мальчишки затаились и следили за парнем в щель. Когда незнакомец ушёл, Емелька на серой, из силикатного кирпича стене гаража написал мелом:

«Ухожу в карантин. Со мной — Витя Обедин и космические вирусы.

Емельян Чалый».

Емелька бросил внутрь гаража мел, потом зажжённую спичку в лужу керосина, прикрыл створки ворот и побежал к Витьке. Ребята шли быстро по мостовой. Улицы выбирали по возможности малолюдные и тихие. С шоссейной дороги свернули в густые заросли высоких трав, осоки, камыша, кустов. Наконец выбрались к заливу.

— Правда, подходящее местечко, — сказал Емелька. — Давай-ка сразу рыбой запасёмся. Ты, Витька, заостри палку и накопай червей, а я пока снасти приготовлю.

Емелька распутал капроновую леску. Насадил червя, поплевал на него и привычно махнул удилищем. Оно протяжно ухнуло, крючок и грузило звонко бултыхнулись в море. Следом за ними невдалеке в воду шлёпнулось что-то длинное и толстое. «Померещилось?..» Поплавок вдруг нырнул, леску повело в сторону, Емелька рванул удочку, она изогнулась в дугу, но капроновая нить немного подвинулась ближе. Когда Емелька подтянул леску,

то обнаружил на крючке… старый башмак с наполовину оторванной подошвой. Со второго броска тоже клюнуло сразу. И снова что-то тяжёлое волочилось по дну. Это был чемодан ромбообразной формы.

— Что за ерунда! — возмутился Емелька. — Вить, забери чемодан, золотая рыбка прислала.

«Нет, не померещилось. Оливтянка! Но почему башмак, чемодан? Помочь хочет, но не знает как?.. Так не за что нам помогать. Мы же жгли её… Бред какой-то». Чемодан был тяжелым. Витя попробовал его открыть, но не мог и волоком утащил на поляну. Согнув лезвие ножа, но так и не открыв чемодан, Витька наконец оставил его и снова продолжал палкой выкапывать червей.

Емелька забросил удочку в третий раз. На этот раз маленький окунёк сорвался с крючка в траву. Емелька выбросил окунька в воду.

— Поплавай ещё, а я покрупнее словлю.

Скоро вокруг поплавка в ознобе задрожала вода. Пора было засекать. Емелька дёрнул удилище вверх. Леска, свистнув, натянулась, но улов ближе не подвинулся. «Опять зацепилось что-нибудь непотребное?» Емелька медленно подтягивал добычу. Из воды показался обруч мережи. «Какое-то заколдованное место, на крючок всякая ерунда виснет».

Приподняв мережу, чтобы отцепить крючок, Емелька от неожиданности уронил её. Барахтающая внутри рыба забрызгала ему глаза и грудь.

— Ура! Есть рыба! С ведро будет! Ай да золотая рыбка. Сначала почудила, потом наградила! — закричал Емелька и вдруг застыл с открытым ртом.

Из воды, метрах в пятнадцати от берега, показалась голова с тремя глазами во все лицо. Он сжал веки и покрутил головой. Но когда открыл их, три глаза по-прежнему смотрели на него. Бросив мережу, Емелька рванулся бежать и едва не сбил Витьку.

— Ты куда? — удивился тот. Емелька оглянулся. Голова исчезла.

— Вить, ты ничего не заметил в воде?

— Нет, кроме какой-то головешки. А с неё клок водорослей свисает.

Емелька подумал: «Может, и правда, головешка?» Поглядывая на залив, он вернулся за мережой, выволок её на берег, развязал на сетке узел и вытряхнул улов. Солнце уже совсем растаяло в заливе. Ветер лениво встряхивал кусты, разыскивал что-то в траве, расчёсывал воду. Одинокая лягушка квакнула тоскливо и прислушалась. Выждав немного, ей радостно и поочерёдно с разных сторон ответили ещё три квакушки.

Сухих веток набралось немного. Дрова чадили, но не загорались. Витя подбросил в костёр сухой травы, Огонь вывернулся наверх и весело затрещал. Емелька высыпал очищенную рыбу в закипавшую воду. Котелок задрожал, взлетели горячие брызги. Отскочив назад, Емелька споткнулся о нераскатанный брезент и упал на спину. И тут он увидел, что прямо на них снижается оливтянка, опоясанная тускло мерцающими шарами. Емелька вскочил и попятился назад.

— Витька, ты видел сейчас оливтянку на шарах?

Витька испуганно посмотрел вверх и сердито проворчал: