Необыкновенные приключения Гранстулафия по прозвищу Невешайнос
Шрифт:
Особенно страшно было, когда попадались встречные пешеходы. Чтобы разминуться с ними, надо было кому-то прижаться всем телом к скале, а другому обходить его по самому краю тропинки, висящей над пропастью. Трижды встречные – взрослые мужчины и женщины предлагали прижаться к скале Невешайносу, но один раз здоровый краснорожий парень с огромным полосатым мешком за плечами, набитым, судя по всему, чем-то мягким, прижался к скале и ухмыляясь предложил, чтобы Невешайнос его обошёл. Парня-то обойти можно было, но его мешок не только заслонял всю тропинку, но ещё и свешивался над ущельем.
– Как же я пройду, ведь твой мешок мне заслонил всю дорогу? – спросил Невешайнос.
– А моё какое дело? – ответил парень, обнажив верхнюю челюсть с отсутствующими
– Но ведь мне надо пройти.
– А моё какое дело? – опять повторил парень. – Тебе надо – ты и проходи.
– Так убери мешок, спусти его вниз, я пройду, ты поднимешь.
– Ишь какой. Ты что думаешь, я тебе слуга? Спусти, подними! Так я тебе и позволю.
– Но как же мы разминёмся?
– А моё какое дело? Тебе надо – ты и думай, а я пойду, будешь мне мешать – смахну тебя в ущелье, ишь, вырядился в красные сапоги и думает, что все ему будут уступать дорогу. А ну, прочь!
Пришлось Невешайносу повернуть назади целый час идти в обратную сторону впереди этого наглеца, слушая его насмешки, ругательства и обещания снять с него сапоги.
Когда дошли до расширения тропы, где можно было легко разойтись, Невешайнос, готовый к худшему, быстро занял дальний угол и выставил вперёд на манер копья свою палку, взяв в левую ещё и камень. Красномордый насторожился:
– Ты чего? Я насчёт сапог пошутил. Убери палку.
– Иди себе мимо. Палку не уберу. Она тебе не мешает.
– Ах, так, – Красномордый начал снимать мешок со спины. – Да я тебя сейчас…
И вдруг перешёл на свистящий шёпот:
– Снимай сейчас же сапоги. И молчи у меня!
Но Невешайнос тоже услышал мужские голоса, доносящиеся как будто откуда-то рядом, и понял, что противный парень их боится. Поэтому Тул закричал во весь голос:
– Не сниму. И вообще проваливай отсюда, бандит краснорожий, если тебе жизнь дорога, вместе со своим вонючим мешком!
(От мешка, действительно, исходил какой-то неприятный запах). Красномордый натянул снова мешок на плечи и, уходя, прошипел:
– Твоё счастье, что мне некогда с тобой возиться, а то бы я тебя…Но ещё попадёшься мне. Я тебе покажу, как тут шляться и мешать порядочным людям.
Тут уж Невешайнос взорвался:
– Это ты себя что ли считаешь порядочным человеком? Да таких, как ты, в нашей стране кормят из одного корыта со свиньями, так свиньи обижаются.
Парень сделал вид, что не слышал этой тирады и, ворча что-то себе под нос, отправился своей дорогой. Когда Невешайнос приблизился к тому месту, где встретил красномордого, он увидел двух крестьян с длинными палками с загнутым концом в руках, по-видимому, пастухов. За спиной первого из них был лук.
– Эй, малыш, – окликнули они Невешайноса, ещё не доходя до него. – Ты никого тут не видел недавно?
– Видел одного парня. Он ещё хотел…
– Красномордого и без передних зубов? – перебил его тот, что был с луком.
– Да его. Он ещё всё время говорил: «Моё какое дело?»
– Это он. А он нёс что-нибудь в руках?
– За спиной огромный полосатый мешок с чем-то мягким.
– С нашей шерстью. Это он украл. Значит, мы правильно решили, что это он. Спасибо! Стой на месте, мы тебя обойдём.
Пастухи расспросили Невешайноса, кто он и куда идёт, и, узнав, что он пострадал от Жадея, предложили ему переночевать в их хижине вскоре за перевалом, где остался третий их товарищ, а сами поспешили догонять красномордого вора.
Но воспользоваться их предложением Невешайнос не смог. Едва он расстался с пастухами, как в ущелье спустилась тяжёлая тёмная туча. Туман был такой густой, что видно было не дальше, чем на вытянутую руку. Идти в этой мгле можно было только мелкими шажками, так что и от волшебных сапог было мало пользы. День клонился к вечеру. То справа, то слева от путника, в зависимости от того, с какой стороны при очередном витке тропы оказывалось ущелье, в клубах тумана чудились какие-то фигуры. Вот всадник на чёрном коне, тут же превращающийся
– Не я же первый попадаю здесь в такую передрягу, – думал несчастный изгнанник. – должно же здесь где-то быть расширение для того, чтобы можно было хотя бы сесть. Не вешай нос! Надо идти и не скулить. Паршивец красномордый. Из-за него потерял два часа. Если бы не он, сейчас я бы, наверное, был у пастухов, грелся у огня.
Но ругай – не ругай краснорожего, а надо было идти. И уже, когда ночь совсем вступила в свои права, и Невешайнос, чтобы не заснуть на ходу, собирал влагу со скалы и прикладывал мокрые холодные ладони к глазам, он вдруг скорее почувствовал, чем увидел, что тропа стала значительно шире, а над ним как будто оказалась крыша. Действительно, в скале то ли была вырублена, то ли образовалась естественным путём довольно просторная ниша, шириной и длинной в три-четыре шага. Тут могли поместиться несколько человек. Из скалы сочилась струйка воды, а на камнях лежало несколько охапок сена. По сравнению с узкой, скользкой и холодной тропой здесь было уютно, почти как дома. Невешайнос съел кусок печёного мяса, которым его снабдила жена сапожника, пару яиц и несколько сушёных яблок из тех, что дала ему мать. Не успел он подумать о том, как там родители, как глаза сомкнулись, и он погрузился в глубокий, без сновидений, сон.
Проснулся среди ночи от того, что кто-то жёг огнём его левую щёку, обращённую к небу. Привстал. Увидел, что за ночь туча ушла куда-то. Над головой в узкой прорези, образуемой ущельем, светились большие холодные звёзды. Оказывается, на воротнике куртки выпал иней, который и жёг щёку. Приплясывая от холода, натянул на себя всю одежду, что лежала в заплечном мешке и о которой он забыл вечером, носки из козьего пуха, рукавицы. Кое-как согрелся, устроил в сене подобие норы и лёг снова, но сон не приходил. Вспоминались родители, дом, коза, из-за которой начались все его злоключения. Прислушивался к ночным звукам ущелья. Вот где-то раскатились камешки, прокричала что-то ночная птица, интересно, кто это, голос незнакомый, чем она питается среди голых камней? Подумал, вот бы стать птицей, тогда ни красномордый, ни король Жадей не были бы страшны. А впрочем, и у птиц своих врагов хватает: и другие птицы, и кабаны, поедающие их гнёзда на земле, и разные лазящие по деревьям хищники, и те же люди. А сколько их гибнет во время перелётов. Да и зимой. Нет, пожалуй, человеком быть лучше. Только хорошо бы, если бы не было королей, или, хотя бы сборщиков податей. В прошлом году, например, урожай орехов был плохой, королю досталось полтора мешка, сборщик взял себе полмешка, а хозяевам оставил с полведра самой мелочи. А в позапрошлом урожай был хороший, так сборщик отправил два мешка королю, себе взял три, а им оставил ведро. Вот и радуйся урожаю! С этими думами он заснул.
Проснулся от солнца, светившего прямо в его укрытие. День обещал быть тёплым. На ярко-голубом небе ни следа вчерашних туч. Быстро поел и отправился в путь. Тропинка была сухой, лёгкий ветерок то обвевал лицо, то подгонял сзади. Наконец достиг и перевала, а вскоре за ним на широком зелёном лугу с пятнами алых маков Невешайнос увидел стадо овец, бревенчатую хижину, сарай. Пастух, ответив на приветствие, спросил:
– Ты с той стороны гор? Двоих пастухов, из них один с луком, не видел?
– Оттуда, видел, они пошли догонять красномордого.