Необыкновенные приключения «русских» в Израиле. Семейные хроники времен Большой Алии
Шрифт:
— Интересно, как это свекор успевал всех всюду возить на одной машине? — шепнула Рита Белле.
— Ох, что ты ее слушаешь, — отмахнулась Белла. — Здесь почти все такое же несут. Ты что, не привыкла еще?
— Я, между прочим, хочу сразу какое-то дело взять, — вальяжно вступил в разговор муж соседки. — Недавно вот видел объявление, продается линия, завтра позвоню, узнаю, что они хотят.
— Какая линия? Что такое линия? — заволновались слушатели, испугавшись, что вновь прибывшие обойдут их.
— Как вы не знаете, что такое линия? — деланно удивился мужчина. — Ну, могу объяснить
Посмеиваясь про себя, Рита с Беллой вышли на площадку и уселись на свободные места. Как они и думали, новая соседка была упитанной полногрудой крашенной блондинкой, и рядом с ней восседала ее мать, точная копия ее, только постарше. Когда Пашка появился на площадке, к нему сразу же метнулась худенькая, черная как галка девочка, и по-хозяйски схватила его за руку.
— Чего ты так поздно? — недовольно спросила она, и тут же не дожидаясь ответа, потащила за собой. Обалдевший Пашка покорно пошел за ней, даже не спрашивая, куда она его ведет.
— Меня бы он так слушал, — сквозь зубы пробормотала Белла и, повернувшись к блондинке, спросила, изобразив ласковую улыбку.
— Это, наверное, Эвелина, ваша девочка?
— Да, — гордо кивнула та. Она, видно, привыкла гордится всем, что принадлежало ей. — А вам ваш сын, наверное, уже рассказывал о ней? Они сегодня днем уже успели познакомится.
— Да, он нам рассказывал, — подтвердила Белла, не вдаваясь в подробности Пашкиного рассказа. — Она будет ходить в его садик? Это самый ближний к нам детский сад, все дети из нашего двора туда ходят.
— Ну, не знаю, будет ли она ходить в садик вообще, — протянула соседка. — Там она у нас не ходила в сад.
— Но это обязательный сад. С пяти лет все дети здесь ходят туда. Это как нулевой класс, и там их готовят к школе.
— Да, с ними там занимаются ивритом, и вообще они там отмечают все праздники как положено. Пашка теперь нас учит, что нужно делать на каждый праздник, — поддержала подругу Белла. — И еще они там учат песни, стихи, и даже компьютер.
— Вот видишь, я же тебе говорил, что нужно оформлять ее в сад, — сказал муж, который был, по-видимому, все-таки немного попроще.
— Но она же у нас привыкла к гувернантке, — ответила жена, вроде бы обращаясь к нему, но стараясь говорить так громко, чтобы ее слышала вся площадка. И действительно, при слове «гувернантка» все замолчали и почтительно посмотрели на одесситов.
— Да, у нее всегда была гувернантка, — убедившись во всеобщем внимании с удовольствием повторила новая соседка, — и может быть, и здесь мы возьмем ей учительницу, которая будет ее обучать.
— Да, конечно, — тут же спохватился ее муж, — тем более что
— А теперь вы поняли, что я была права, когда говорила, что нужно ехать только в Тель-Авив, или на крайний случай в Ришон-Ле-Цион? — наконец-то получила возможность поработать на публику и теща. — Все наши друзья там, и все, слава богу, хорошо устроены, или имеют свое дело, или работают на хороших местах.
И пошло-поехало. Начались полуфантастические рассказы, как многим из друзей повезло, как их ценят хозяева, какие зарплаты и премии им выписывают, стоит им только переступить порог. Потом в ход уже пошли и совсем фантастические истории, как люди на улице случайно знакомились с местными, и те оказывались миллионерами и потом осыпали своих случайных знакомых тысячами шекелей и ценными подарками или устраивали на работу, естественно начальниками. Риту и Беллу скоро затошнило от всех этих глупостей, и они решительно направились домой, поняв, что дружбы с новыми соседями не получится. К их удивлению Пашка идти с ними отказался, вернее за него отказалась Эвелина, а он только промолчал. Белла не стала настаивать и, приказав ему через полчаса быть дома, пошла домой сама, рассказывать мужу о новых соседях.
Первое впечатление оказалось верным, дружбы у них действительно не получилось, но зато Эвелина вполне серьезно положила на Пашку глаз и не давала ему ни минуты покоя. Никакую гувернантку ей, конечно, не взяли, и она пошла в садик, как и все. Мало того, что она командовала Пашкой там, после сада, едва Белла успевала накормить сына, Эвелина тут же оказывалась у них дома. Беллу и Сашу начала даже тревожить это покорность сына, ведь это получалось, что любой, у кого тверже характер мог взять над ним власть.
— Сынок, — однажды попытался внушить ему Саша, проводя с ним воспитательную беседу. — Ты можешь хоть иногда говорить ей свое твердое мужское «нет»?
— Могу, — согласился Пашка, но потом со вздохом добавил. — Только она все равно не послушает.
— А ты тогда, поучи ее по-нашему, по-мужски, — понизив голос, посоветовал ему Саша.
— Как это? — также шепотом поинтересовался сын.
— А по морде ей надавай, Только маме не говори, что это я тебя научил.
Пашка понимающе заговорщически кивнул, и действительно на следующий же день налупил подругу, когда она как всегда приставала к нему с какой-то игрой. Но это мало помогло. Та, хоть и рыдала, но все равно ни на минуту не оставляла его в покое. Однажды Саша, неудачно пошутив, еще больше ухудшил дело.
В тот вечер они праздновали Беллин день рождения. Праздновали скромно, как и полагалось «олимам», в кругу семьи. Приглашены были только Рита и Юра. В разгар праздника как всегда по вечерам заявилась Эвелина. На ее вопрос, что они празднуют, подвыпивший Саша ляпнул, что они отмечают ее и Пашкину свадьбу, так как им давно уже пора пожениться. Согласно кивнув, Эвелина принесла себе стул и тоже приняла посильное участие в застолье. Никто даже не заметил, что через некоторое время она исчезла минут на пятнадцать, а затем вновь появилась с большой сумкой, которую отчаянно пыхтя с трудом затащила к ним в дом.