Необыкновенные приключения Синего человека
Шрифт:
Знаток кураре был невыразимо счастлив и горд. Сам Синий человек говорил ему такие слова. Генипа подал знак одному из паталосов, по-прежнему толпившихся вокруг Беника.
Индеец быстро подошел к вождю, стараясь удерживать равновесие. Это было не просто, ибо на голове он нес одну из тех огромных плетеных корзин, которые в этих местах называют пагара.
Носильщик торжественно вручил корзину Генипе, который открыл ее и вынул оттуда завязанный веревочкой пакет.
Внутри первого пакета, помятого и уже вскрытого кем-то, оказался второй,
– Ох! Ох! – успевал только охать бакалейщик. – Там должно быть нечто очень серьезное, если вы завернули его в четыре слоя.
Индеец не отреагировал на шутку. У него был вид человека, хорошо знающего, что ему надлежит делать. Наконец он добрался до пятого конверта, обвязанного, как и все предыдущие, веревочкой, развернул его, разгладил и поднес к глазам больного. Тот был заинтригован, однако относился ко всему скептически note 407 . Так часто бывает, когда не знаешь, с чем имеешь дело.
Note407
Скептически – недоверчиво.
Феликс увидел маленький голубой камешек неправильной формы, но гладко отшлифованный, затем голубоватый лоскутик, с виду напоминающий пергамент, и два белых кусочка странного оттенка, округлой формы, с неровными углублениями.
– Это лекарства, не правда ли? – спросил Оберген, стараясь говорить так, как обычно говорят с ребенком, не желая оскорбить его наивную серьезность.
– Это всемогущий талисман. Он вылечит тебя, – последовал таинственный ответ.
– Его надо съесть или просто носить с собой?
– Ты повесишь его на шею вот в этом мешочке.
– Он поможет мне снова стать белым?.. И лихорадка пройдет?.. И я не буду больше дышать так тяжело, как будто бы бежал целый час?
– Обещаю тебе это!
– Ну что ж! Хорошо бы. Но можешь ты мне, по крайней мере, сказать, что это такое?
– Конечно! Смотри.
– Черт возьми! – Парижанин покривился. – Какой отвратительный запах…
– Этот голубой камень я достал из желудка змеи.
– Неужели! Здорово… Такое и вправду попадается в змеиных желудках?
– Знаток кураре никогда не лжет.
– Но эта змея, должно быть, очень ядовита. Ты рисковал. Ведь она могла укусить тебя.
– Меня не берет змеиный яд.
– Ах да! Ты как-то рассказывал мне об этом. А что это за кожа, чья она? Не могу понять, какому животному она принадлежит.
– Кожа… Я срезал ее со щеки второго Синего человека, вождя паталосов.
– Господи! – в испуге вскричал Феликс. – Ты говоришь о Синем человеке? Что это значит?
– Вождь паталосов предал! Он открыл белым тайну желтой земли. Я убил его.
– Боже мой! Что за ужасы ты рассказываешь!
– Так оно и было. Он предал, а я его убил.
– Но это отвратительно!..
– Предавать тебя? – спросил краснокожий с
– Да нет, убивать отвратительно…
– Хозяин! Ты болен и не знаешь, что говоришь. Ты спрашивал меня, хотел знать. Так вот, что касается этих двух ушей…
– Как? Теперь еще и уши?..
– Да! Они принадлежали врагу, бледнолицему, который обокрал тебя.
– Управляющему? Ты и его убил?
– Конечно! Убил отравленной стрелой. Я же поклялся. Он вел своих людей, а я спрятался в лесу. Когда он проходил мимо, я выстрелил… Стрела попала в шею. Бледнолицый сказал: «Ах!» – и умер. Я правду говорю. Через пять минут он уже окоченел и стал твердым, как кусок железного дерева. Его люди оставили труп и убежали. Тогда я отрубил голову и отрезал уши, чтобы сделать из них талисман. Потом ушел, а тело оставил. Думаю, что маниоковые муравьи съели его до косточек в тот же день. Когда я вернулся на золотое поле, то нашел там паталосов. Они были счастливы, что чернокожие наконец ушли. Паталосы пили и плясали от радости. Вождь выпил слишком много и стал совсем пьяным. Тогда-то он и рассказал, что выдал тайну желтой земли. Я убил его одним ударом, а паталосы съели. Теперь я их вождь, потому что я – Знаток кураре. Они выполнят все, чего только ты не пожелаешь. Ведь я твой друг, а они слушаются меня.
Феликс не находил слов. Он был вне себя, тяжело дышал, так поразил его не столько рассказ вождя, сколько невозмутимый, будничный тон, каким он все выкладывал.
Индеец воспринял молчание как высшую похвалу. Он чрезвычайно гордился своими подвигами во имя Лазурного Бога.
Генипа аккуратно собрал и положил в мешочек содержимое пакета и хотел было повесить на шею Феликсу. Однако больной наотрез отказался и оттолкнул протянутую руку. Понятно, что его пробирала дрожь от одной мысли об этом отвратительном талисмане.
По-прежнему невозмутимый, Знаток кураре бережно сложил все обратно в пакет, затем в другой, в третий, в четвертый… Так же спокойно упрятал в корзину.
Он не пытался уговорить, переубедить Синего человека, только произнес тем тоном, которым опытный врач пытается урезонить тяжело больного, чтобы не раздражать его:
– Ты прав, друг… Позже, потом… Ты сам попросишь…
– Никогда! Слышишь? Никогда!
– В тебе говорит лихорадка. Это не Синий человек говорит, а твоя болезнь. Знаток кураре не будет настаивать. Позже… Потом…
Беника и Жана-Мари взволновало выражение лица Феликса, и они подошли ближе.
– Что за мерзости ты рассказываешь хозяину? Как тебе удалось довести его до такого состояния? – спросил Жан-Мари.
– Я только хочу вылечить его, а он отказывается.
– Помоги-ка нам лучше перенести его на берег Токантинс.
– Хорошо.
– Паталосы до сих пор так привязаны к нам, что согласились помочь дотащить эти деревяшки, в которых мы упрятали золотой песок.
– Да. Я согласен.
– Дней через пять-шесть, надеюсь, будем уже на борту. Нас там ждут.