Необыкновенный дар
Шрифт:
– Дважды один - два, дважды два - четыре, дважды три - шесть...
Володя перевернулся на бок, приник ухом к подушке.
– Дважды четыре - восемь, дважды пять - десять...
Соседская Надька учит уроки, догадался Володя.
– Дважды шесть - двенадцать...
Володя приподнял голову, голос бубнил:
– Дважды семь - четырнадцать...
Стукнула дверь, пришла Лариса, Надина мать, видимо, из магазина.
– Учишь таблицу?
– спросила у дочки.
–
– Учи вслух!
Как будто она не вслух, подумал Володя. Из-за стену доносилось:
– Трижды один - три, трижда два - шесть...
К этому прибавился голос Ларисы:
– Пачка кофе - сорок девять копеек. Килограмм сахару - семьдесят восемь. Килограмм масла - три восемьдесят. Всего пять рублей семь копеек. Брала с собой шесть рублей. Сдача - восемьдесят три копейки. Где десять копеек?
Одновременно с этим подсчетом Володя слышал:
– Трижды семь - двадцать один, трижды восемь двадцать четыре...
– Где десять копеек?
Чего они так орут? Володя хотел постучать в стену. Неудобно, однако.
– Четырежды один - четыре, четырежды два - восемь...
Под таблицу умножения Володя заснул.
Гармонь певучая
Меня замучила...
– Тьфу!..
– Володя встал с бревен, прошел по берегу, сел на камень.
Но и тут слышалось:
В заволжской стороне
Покоя нету мне...
Узнал о своем несчастье, а может быть счастье, Володя, когда приехала Тамара.
Проспал он глубоким, но болезненным сном, наверное, часов пять. Проснулся от стука в сенцах.
– Дома...
– послышался голос Тамары.
Она шумела веником, стряхивала с валенок снег.
– Ружье-то...
– сказала она.
– Так и стоит в углу, как метла. Поставил и бросил. Охотник...
Вошла в комнату, зажгла свет.
– Дрыхнет...
– увидела мужа на софе в кухне.
– Шапка на полу, полушубок тоже... Никак не приучишь... Выпил?
– подошла к Володе.
– А может, умаялся. Ладно, пусть спит...
Володя чуть приоткрыл глаза, стал следить за женой. Голова болела, но не сильно.
Тамара налила супу, нарезала хлеба, села к столу. Стала есть. В то же время она разговаривала сама с собой:
– Эти поездки - провались они пропадом. На попутных машинах истреплешь одежду, измажешь всю... А что толку, что съездила? Даже магазин оказался закрытым - переучет.
При этом Тамара жевала, прихлебывала. Ела с аппетитом, что называется, в полный рот.
– В ателье индпошива ничего. Ничегошеньки. Серость...
Володя открыл глаза пошире: как она может есть и разговаривать? Да еще так громко. В конце концов ведь он спит. Могла бы потише...
Тамара ела: откусывала хлеб, работала ложкой.
– Ларисе везет, - говорила
– У Ларисы что ни платье картина.
Губы у Тамары не шевелились. И все же с набитым ртом она разговаривала:
– Блат имеет бригадир - вот у нее и все есть. А у моего Вовки никакого блата...
– Тамара?
– сказал Володя, приподнялся на локте.
– Проснулся, - сказала Тамара с набитым ртом.
– Доброе утро?
– Томка!..
– Ты чего?
– спросила Тамара и перестала есть.
– Вроде не пьяный...
– тут же сказала она, но губы у нее не шевельнулись.
– Тамара...
– уже со страхом сказал Володя.
Тамара бросила ложку.
– На тебе лица нет!
– сказала обыкновенным голосом. И с закрытым ртом: Что с Володькой?..
– Выйди из кухни, - сказал Володя.
– Зачем?
– Выйди из кухни!
Тамара поднялась, вышла.
– Если не пьяный, то сумасшедший, - послышалось Володе из другой комнаты.
– Что ты сказала?
– спросил Володя.
– Ничего.
– Ты сказала, что я сумасшедший.
– Ничего я не сказала!
– Тамара с любопытством взглянула на мужа, показав лицо из-за двери.
– Вот и сейчас говоришь - сумасшедший, - попробовал Володя уличить супругу.
– Не говорю, но думаю, - сказала Тамара.
– Думаешь?..
– И еще думаю, что, пока я в поездке, ты тут устраиваешь беспорядок.
– Она подняла полушубок, положила на табуретку. Володя не видел, как она подняла полушубок, но спросил:
– О полушубке думаешь?
– О полушубке.
– А сейчас о валенках, что бросил возле порога?..
– О валенках, - призналась Тамара.
– А давеча думала, что универмаг на учете, а в индпошиве ничего нет?
– Вовка!..
– Тамара появилась в двери.
– А еще думала, что на Ларисе платья - картины. И что бригадир блат имеет?..
– Вовка!
– У Тамары округлились глаза.
– Молчи! А твой Вовка никакого блата не имеет?..
– Откуда ты все это знаешь?
– Знаю.
– Прочитал мои мысли?..
– А еще сказала, что в сенцах ружье стоит, как метла.
– Во-овка...
После этого они весь вечер обсуждали открывшуюся у Вовки удивительную способность, и Вовка рассказывал жене, о чем разговаривают и думают Лапины, пока Тамара не прикрикнула на супруга:
– Молчи, бесстыжий!..
Потом легли спать в спальне, и Володя не мог уснуть: Тамара тарахтела у него под ухом то о неудачной поездке, то о письме, которое получила на днях от матери. Володя несколько раз притрагивался щекой к ее губам. Но Тамара и с закрытым ртом продолжала тараторить без умолку: