Неоготический детектив
Шрифт:
— Вы дружили с сестрой, миссис Агуйла?
— Разумеется. Некоторые говорят, что Альберта была холодным человеком, но по отношению к нам с Джорджем она всегда вела себя, как нежная и любящая сестра. Любила делать подарки, устраивать разные сюрпризы… О, сейчас-то я понимаю, что деньги, которые она на это тратила, ей не принадлежали. И она пыталась таким образом купить ту любовь, которой ей, видимо, недоставало. Бедная Альберта!
— У нее так и не было ни одного серьезного романа? — поинтересовался Куинн.
— Нет, пожалуй.
— Как же она проводила свободное время?
— Брала на дом дополнительную работу. Ходила в кино, на лекции, концерты…
— Одна?
— Как правило. Для нее, судя по всему, это не имело особого значения. Хотя мама всегда беспокоилась, считала, что это бросает тень на Альберту. Ну, то, что у нее нет друзей, что она не ведет светской жизни… правда, сама Альберта светской жизни терпеть не могла.
— В самом деле не любила или просто разочаровалась в собственных перспективах?
— Нет, знаете, признаков разочарования я в ней не замечала. Наоборот, в последний год, когда я еще жила дома, она казалась очень довольной. Не счастливой, а именно довольной, если вы понимаете, что я имею в виду. Так, будто она подчинилась тому, как сложилась жизнь, и собирается извлечь из этого максимум удовольствия. Возможно, просто возраст взял свое, и ее перестало мучить затянувшееся девичество…
— Сколько лет ей тогда было?
— Тридцать два.
— Не рано ли она смирилась? — усмехнулся Куинн.
— Вы просто ее не знали. Для нее — в самый раз. Альберта всегда относилась к себе удивительно реалистично. Она не парила в мечтах, как я, например, не грезила об идеальной любви, о сказочном принце, подъезжающем к парадной двери в золотой карете… — Рут застенчиво засмеялась и положила на фальшборт руку жестом, исполненным гордости и уверенности в себе. — Вот уж никогда не думала, что найду счастье в старой лоханке, пропахшей рыбьей чешуей.
Она сделала паузу, будто ожидая возражений, и Куинн с удовольствием ей подыграл, пространно и мотивированно утверждая, что «Рути К.»— отнюдь не старая лоханка, а прекрасное морское судно.
— …но вернемся к Альберте, миссис Агуйла. Если вспомнить, сколько лет она присваивала казенные деньги, трудно согласиться с вашим утверждением, что она была такой уж реалисткой. Должна же была соображать, что в один прекрасный день ее непременно застукают. Почему она не остановилась? Или хотя бы не убежала, пока существовала возможность?
— Может, ей хотелось быть наказанной, — пожала плечами Рут. — Для вас это, наверное, прозвучит странно, но мне кажется, что у Альберты была необычайно чувствительная совесть. Она отличалась высокой моралью во всем, что делала. Если, например, давала обещание — всегда его выполняла, независимо от того, сколько времени и сил это от нее требовало. Помню, еще детьми мы как-то попали в одну неприятную историю. Альберта
— Такой и осталась, — медленно повторил Куинн. — Означает ли это, что вы навещаете ее в тюрьме?
— Всегда, как только могу, хотя, к сожалению, не так часто, как хотелось бы. Думаю, я была у нее раз семь-восемь.
— Вы пишете ей?
— Да.
— И она отвечает?
— Да.
— Вы не могли бы показать мне ее письма, миссис Агуйла?
— Нет, — покраснела она. — Я их не храню. Дети, правда, пока читать не умеют, но у них есть друзья постарше. А еще няни, родственники Фрэнка… Нет-нет, Альберты я не стыжусь, но кричать всюду, что она моя сестра… ни к чему. Это никому не нужно — ни мужу, ни детям, ни ей самой.
— Какие письма она пишет?
— Милые, вежливые, короткие. Именно такие, каких от нее и можно было ожидать. По ним не скажешь, чтобы она чувствовала себя такой уж несчастной. Даже единственная ее жалоба касается не тюрьмы, а Джорджа.
— Она жалуется, что не имеет от него вестей?
Рут уставилась на Куинна, приоткрыв от удивления рот.
— Нет, конечно. С чего это вы так решили?
— Я так понял, что по настоянию матери Джордж прервал с Альбертой всякие отношения.
— Кто это вам сказал?
— Джон Ронда, издатель «Маяка Чикота», и миссис Кинг, сотрудница Джорджа.
— Ну, их я не знаю, а потому лжецами назвать не могу. Но можете поверить, что никогда в жизни я не слышала подобной чепухи. Да Джордж вообще не способен отвернуться от члена своей, семьи! А уж Альберте он предан совершенно безгранично. Для него она не женщина под сорок, осужденная за серьезное преступление, а все та же маленькая сестренка, которую нужно оберегать от напастей. Я тоже младшая, но Джордж знает, что я замужем и за меня есть кому постоять, поэтому ко мне он относится спокойнее. А за Альберту он волнуется и безумно ее обожает. Но почему эти двое вздумали возвести на него такую напраслину?
— Мне кажется, — предположил Куинн, — что они оба сами в это верили.
— Но почему? Откуда они это взяли?
— Очевидно, от Джорджа. Оба они — его друзья. Особенно миссис Кинг.
— Полный бред, — быстро и решительно проговорила Рут. — Джордж в любом случае не стал бы выставлять себя подлецом. А уж тем более когда на самом деле он делает для Альберты все возможное. Больше, чем хотела бы от него она. На это она и жалуется мне в своих письмах. Ежемесячные визиты Джорджа для нее — сплошное расстройство: он слишком эмоционален. Все время пытается ей чем-нибудь помочь, а она отказывается. Говорит, что достаточно взрослая и вполне способна сама нести свою ношу, а вид страданий Джорджа лишь усугубляет ее собственные. Она просто умоляла его, чтобы он по крайней мере не ездил к ней так часто. Но он все равно продолжает ездить.