Неоконченный репортаж
Шрифт:
Как и предполагал Мишка, Егора освободили в зале суда, лишив его водительских прав на полных два года, и вся окружавшая Алёнку толпа журналистов хлынула на выход, стремясь завладеть вниманием «героя дня» и получить интервью или хотя бы ответ на вопрос.
Оболенский выскользнул на пару мгновений раньше, и когда Алёнку вынесла буквально толпа журналистов на крыльцо, а Егор оказался в самой середине людской массы, он уже стоял на своём примеченном ранее месте, отщёлкивая с удобного ему ракурса и толпу, и самого Третьякова.
Алёнка отчаянно пыталась пробиться поближе к Егору, держа микрофон в дрожащих руках: всё-таки это было её первое интервью,
Наконец она, отчаявшись дождаться подходящий момент, выкрикнула звонким голосом поверх толпы:
— Егор, что Вы сейчас ощущаете? — вот так. Коротко. Ёмко. И, главное, нестандартно — как казалось ей самой. Во всяком случае, ни от одного из журналистов, выкрикивавших свои вопросы, подобного Алёнка ещё не услышала.
Главная тема, вокруг которой крутился интерес собравшихся здесь журналистов — перестанет ли Егор в будущем нарушать права или продолжит свою агрессивную езду на автомобиле, когда истечёт положенный судом срок и права вернут владельцу. Ну и само собой, всех интересовало, будет ли подавать Третьяков документы на апелляцию.
Услышав звонкий голосок, Егор замер на месте и огляделся. Да: это, без сомнения, спросила вон та вон девчушка в очках на курносом носике. Поправив их на переносице с важным видом, девушка повторила:
— Что Вы ощущаете сейчас, Егор, когда Вас лишили прав и заставили стать пешеходом на долгие два года? — налетевший порыв ветра швырнул ей в лицо прядь светло-русых волос, и девушка отвела на мгновение взгляд от Егора, приводя причёску в порядок. Волосы застряли в оправе очков, а так как их Алёнка надевала больше для стиля и то лишь изредка — стёкла были без диоптрий — то с непривычки замешкалась, пытаясь снять их совсем. Растолкав толпу, он подошёл вплотную к блондинке:
— Тебя действительно интересует, что я ощущаю? — Алёнка замерла от неожиданности, утонув в его чёрных глазах. Именно — чёрных, а не карих, как ей подумалось в зале суда. Чёрных, как волосы в короткой стильной стрижке. Чуть прищурившись, он оценивающе оглядел Алёнку с ног до головы. От этого взгляда девушка невольно поёжилась, ощутив себя куклой, стоящей на витрине в магазине «Детский мир». Рука, сжимающая снятые наконец-то очки, внезапно вспотела от волнения.
Журналисты мгновенно смолкли, направив свои микрофоны в сторону этой странной пары: ни на один прозвучавший из толпы вопрос Егор так и не ответил, стремительно пробираясь к припаркованной у крыльца машине. А эта девушка остановила его одной своей фразой, и заставила говорить.
— Интересно знать, что я чувствую? — Алёнка заворожено кивнула, не спуская с него глаз, а он проговорил, — Думаю, я смогу дать тебе эксклюзивное интервью — расскажу о своих ощущениях очень и очень подробно… — Егор смотрел прямо в глаза девушке, буквально пронизывая её насквозь своим взглядом, и губы его чуть тронула улыбка, — Но — с одним условием, — журналисты буквально сдавили кольцом Алёнку и Егора, ловя каждое его слово, а он невозмутимо вынул карточку из нагрудного кармана и протянул девушке, — Здесь мой номер телефона. Надумаешь — позвони, — и он двинулся в сторону машины.
— Какое условие? — вслед Егору, будто опомнившись, крикнула Алёнка.
— Позвони — мы всё обсудим, — бросил ей Егор через плечо и сел в машину, громко хлопнув пассажирской дверью. Сорвавшись с места, дорогой автомобиль
В толпе пронеслись шепотки:
— Вот мажор…
— «Золотая молодёжь»…
— Да откупится он, как пить дать…
Алёнка слышала эти резкие голоса и обидные слова, но не чувствовала ничего такого по отношению к исчезнувшему парню: в его глазах она увидела спокойствие, уверенность, и какой-то устало — потухший взгляд. Не было в нём никакой такой бравады, вычурности, и вообще всего того, что звучало с таким неприятием в толпе по отношению к нему.
Оболенский пробрался к Алёнке, всё ещё стоящей на крыльце с визиткой в руке.
— Что, что он тебе сказал? — жадно накинулся он на девушку.
— Он… Сказал позвонить… Но… — Алёнка словно не могла подобрать нужных слов, но Мишке это было и не надо:
— Слушай, у нас есть телефон самого Третьякова!!! — вожделенно смотрел он на золочёную карточку в руках девушки, — Да Главный теперь не слезет с тебя: это ведь ЭКСКЛЮЗИВНОЕ интервью, а не просто пара вопросов на крыльце суда!!! Помчались в редакцию! Ты сейчас на одной этой статье вмиг сделаешь себе имя!!! — восторженно бормотал он Алёнке на ухо так, чтобы никто вокруг не услышал: большинство журналистов уже разбрелись по машинам, и лишь самые дотошно-ушлые всё ещё крутились вокруг Алёны, надеясь хоть что-то пронюхать.
Мишка оказался прав: главный редактор, едва услышав, что Егор Третьяков согласился на интервью, тут же поручил назначить Алёне в ближайшее время встречу с ним и принести в редакцию свежий материал.
— Понимаешь… — как бы нехотя, с трудом подбирая слова, объяснял он девушке, — С одной стороны, многое тебе опубликовать просто не дадут, но одно то, что Егор лично предложил тебе интервью, уже о многом говорит. Так что — дерзай, девочка! Желаю тебе удачи!
Ободрённая тёплыми словами, Алёнка вернулась на своё рабочее место и села, развернувшись к распахнутому настежь окну.
Бесспорно, было очень и очень заманчиво сделать это интервью — всё-таки первый, и такой уже довольно серьёзный опыт: не каждый день представители «элиты» вот так прямо в руки тебе дают номер своего мобильного с предложением позвонить.
Да и задание главного редактора уже прозвучало. Конечно, она могла отказаться — и это интервью бы просто не состоялось… И той встречи тоже никогда бы не было, но…
Потом, спустя какое-то время, Алёнка уже не могла внятно ответить, что именно руководило ей в ту минуту. Здравый смысл вопил и отговаривал от встречи с Егором, но… Соблазн окунуться в эту совершенно незнакомую, закрытую для большинства обычных людей жизнь, хотя бы прикоснуться к ней — хотя бы раз — оказался сильнее. Алёна сидела за своим рабочим столом и, глядя на карточку с номером мобильного телефона Егора, думала, что такой шанс — он даётся один раз в жизни, и вот что да: «поддайся соблазну, а то он может не повториться»…
И ещё — его глаза. Алёнка до дрожи в коленках хотела ещё раз оказаться во власти его чёрного, дурманящего взгляда, раствориться в его глазах, и — была ни была — решительно набрала номер.
— Егор, добрый день. Вы дали мне сегодня визитку и обещание уделить время для личной беседы… — выпалила на одном дыхании Алёнка и замерла. На другом конце провода повисла звенящая тишина. Алёнка ощущала, как от волнения стучит кровь в висках, отсчитывая мгновения ожидания: ей казалось, прошла целая вечность, когда Егор, наконец, заговорил: