Неомифы
Шрифт:
– Эх, надо было садануть в тебя из энтропа! – злобно прокричал вожак отступников, снова крутя какие-то настройки – А вот это тебе понравится? Получай!
Он почти коснулся сенсора, когда лазерный луч расплавил смертоносное устройство. Это выстрелила Шелестящая. Она направила на предводителя багровых оружие.
Тот криво усмехнулся, театрально поднял руки – и вдруг сказал:
– Подкрепление!
Его зов, переданный по каналу связи с помощью прикреплённого к уху микрофона, был услышан.
Сухой и Скрипучий машинально переглянулись.
– Павел, Виктория, бегите! – громко произнёс Хриплый.
Вика
– Павел, прочь! – Хриплый целился в отступника, медленно отходящего назад вместе с заложницей. – Сейчас же!
Ефимцев не знал, какое принять решение, но это продолжалось всего лишь миг: вид открываемой, точно огромным консервным ножом, реальности и сыплющихся из разрезов молотым красным перцем «багряников» заставил мужчину развернуться и побежать – так быстро, как он только мог. Стараясь не оглядываться назад, он мчался через парк, а позади разгоралась смертельная баталия. И необъяснимое, но удивительно ясное чувство неправильности, изменённости, нереальности сопровождало его – до тех пор, пока он, выбившись из сил, не сел посреди одной из улиц, прислонившись к газетному киоску, чтобы перевести дух…
– …и, я уверен, если сплотимся, никакие корпорации не смогут помешать нам! Мы обязательно победим! – закончил Павел свою речь.
Директор Первого канала Ованесян, плотный армянин, чёрные волосы которого были солидно сдобрены гелем, махнул режиссёру, и тот пустил в эфир рекламу.
– Отлично, – потирая руки, сказал Ованесян, уже подсчитывая в уме, какие прибыль и скачок популярности получит его канал от сотрудничества с госструктурами. – Будешь передавать ролик в эфир каждые два часа – пусть «шишки» порадуются.
Режиссёр по фамилии Метелин, согбенный, с вечно хмурым выражением лица, молча кивнул.
– И как Мещеряков отказался от него? – удивлялся вслух Ованесян. – Этот парень ведь настоящая золотая жила! Он – то, чего так не хватало нашему загнивающему, скучающему обществу.
Армянин просчитывал в уме дальнейшие ходы: продвижение идей Ефимцева, сайт и форум, посвящённые ему, реклама галлюцинаторов… Да из этого можно сделать настоящий культ, нажиться на котором не составит труда! Мещеряков совершил непростительную ошибку. Впрочем, он никогда не отличался дальновидностью.
Сидя в квартире, которую сняло для него руководство Первого канала, в кресле перед включённым телевизором, Ефимцев безразлично смотрел на экран: в очередной раз передавали его речь. Он помнил её слово в слово и, чтобы как-то отвлечь себя от неприятных мыслей, в основном связанных с пропавшей женой, повторял про себя:
«Здравствуйте, люди Земли! Меня зовут Павел Ефимцев. Я не провидец и не пророк, но мне известно чуть больше, чем вам…»
На этих словах Павел испытал знакомое ощущение изменения реальности. Он приготовился к худшему – к тому, что сейчас из разрыва выпрыгнут энгэ в багровых одеяниях, чтобы схватить его. Но вместо этого в комнате появилась Шелестящая, державшая за руку… Викторию!
Ефимцев, не веря своим глазам, вскочил
– Как я рада тебя видеть! Мне кажется, прошла сотня лет!..
– Где ты пропадала? Я каждый день думал о тебе! С тобой всё в порядке?
– Не волнуйся, друзья не дают меня в обиду. – Красотка с длинными рыжими волосами кивнула на Шелестящую. – А кроме того, они обучают меня премудростям энгэ. Совсем скоро я смогу сама проникать через реальности. – В голосе Вики слышался неподдельный восторг.
– Здорово, – проронил Ефимцев, понимая, что их встреча кратковременна и любимая опять исчезнет из его жизни.
– Но я помню о тебе! – заметив грусть мужа, быстро проговорила Виктория и привлекла его к себе. – Не забываю ни на секунду! Как только они скажут, что я всему научилась, я смогу воссоединиться с тобой. Но не раньше. Понимаешь, им очень нужна моя помощь. Я ведь тоже энгэ, как и ты, причём не меньшей силы. Ну, разве что чуточку слабее… У них там такая организация, – продолжала взахлёб рассказывать Вика. – Я… даже не знаю, могу ли раскрыть тебе их тайны. Но когда-нибудь ты всё увидишь собственными глазами.
– А что мне делать сейчас?
Женщина погладила его по голове.
– Ты поступаешь правильно. Они так считают, и я тоже. За этот мир надо бороться – кому-то с той стороны, кому-то с этой.
– Понятно, – сказал Павел, и они надолго замолчали.
«Как всё-таки мне повезло, что эти четверо следили за мной и Викторией, когда мы жили ещё в том, неправильном, галлюцинаторном мире. Но иначе и не могло быть – зло всегда уравновешивается добром. Ведь так?.. Рад ли я, что по вине своей исключительности очутился в совершенно незнакомой действительности и вынужден спасать мир от него самого? А могло ли быть иначе?.. Единственное, о чём я жалею, – решил Ефимцев, – это что Вика не со мной. Но она права: кто-то должен находиться внутри, а кто-то снаружи».
– А как Хриплый, Сухой и Скрипучий? – спросил он, чтобы нарушить тягостное молчание.
– С ними всё в порядке, не волнуйся. Рана у Сухого, как ты его назвал, оказалась несерьёзной, а больше из наших никого не подстрелили.
– Но ведь отступников было больше…
– Зато у наших было больше заложников. Их обменяли на меня, и мы разошлись.
«Как в море корабли, – подумалось Ефимцеву. – До следующей встречи».
– Значит, война продолжится? – резюмировал он.
– Война продолжается с начала веков, – философски заметила Виктория.
Тут подошла Шелестящая, немного смущённая, если судить по её неуверенным движениям, – страшная маска, прячущая от ненужных наблюдателей лицо, не выражала и тени эмоций. Но Павел, как энгэ, видел сквозь личину. Настоящее лицо Шелестящей было милое и немного детское.
Девушка показала на настенные часы, неумолимо отсчитывающие время.
– Пора.
Ефимцев вытянул руку, не желая отпускать жену. Она виновато взглянула на него и прошептала одними губами: «Мы скоро увидимся». Затем её ладонь очутилась в руке Шелестящей. Энгэ нажала на кнопку перемещателя. Новый краткий приступ нереальности, и двое людей исчезли, словно их никогда не существовало – но только в этом мире.