Неоновое солнце
Шрифт:
– Хорошо, а с людьми то мне что делать, - Козырев озадаченно оглядел соратников, которые с надеждой ожидали, что их вывезут из города безопасным воздушным путём.
Захар пожал плечами:
– Вертолёт прислали за вами лично, вашей семьёй, за ближайшими помощниками. Ведь вы Верховный главнокомандующий! А об остальных позаботятся во вторую очередь, - такова суровая логика власти. Это как на прифронтовом медицинско-сортировочном пункте – сначала спасают тех, кого можно вылечить и повторно использовать для дела, а уже потом думают об остальных.
Люди, о которых говорил начальник охраны,
Те, кто в последнюю минуту оставались за бортом, реагировали по-разному: кто-то просто молча отходил в сторону, но некоторые пытались протестовать или давить на жалость. Козыреву стыдно было смотреть людям в глаза: хорош Верховный главнокомандующий, если не в его власти приземлить хотя бы одну из барражирующих у них над головами военных «вертушек», чтобы вывезти всех!
Увидев, как из подъехавшей машины охранники выводят его бывшую жену и дочь, Владислав Викторович впервые за день улыбнулся и поспешил навстречу семье, обнял и расцеловал. Хотя после развода они не жили вместе, Козырев сумел сохранить тёплые отношения с первой женой, с которой они были вместе почти четверть века. А она в свою очередь не настраивала против него их единственную дочь.
– Теперь я спокоен. Через два часа вы будете в моей Сочинской резиденции: я распорядился подготовить во Внуково самолёт.
Не видя большого энтузиазма на лице дочери, отец ласково обратился к ней:
– Ты же знаешь, рыжик, там корты ничуть не хуже московских, так что твои тренировки не пострадают.
Но дочь оказывается волновало совсем другое:
– Пап, а как же мои одноклассники, друзья? Чем я лучше их?
– Давай обсудим это потом, - мягко улыбнулся отец, тем более что к ним «подкатил» коротышка с невероятно огромных размеров круглой шапкой курчавых седых волос, делавшей его похожим на разросшегося из-за радиации одуванчика-мутанта. Костюм оригинала тоже был выдержан в нереально крикливом стиле китча. Он щеголял в оригинальном бархатном пиджаке-камзоле вишнёвого цвета, из кармашка которого франтовато выглядывал платок, в розовой рубашке с огромными круглыми пуговицами золотого цвета, при галстуке бабочке.
– Владислав Викторович, умоляю! – господин при бабочке был на грани истерики.
– Что такое, Альберт Николаевич? – терпеливо улыбнулся Козырев.
– Как что? Меня вычеркнули из списка пассажиров! Меня?! Вы понимаете, что это абсурд какой-то.
– Согласен. Но это не моё решение. Так сложилась ситуация, что кому-то пока придётся остаться.
– Но вы же тут главный… Вы то понимаете, что меня необходимо вывезти. Мой мозг уникален, мои знания – достояние не только России, но всего мира! Как можно национальное богатство бросать на произвол судьбы, словно старый диван? Это несомненно заговор.
– Успокойтесь, дорогой Альберт Николаевич. Никто не собирается
– Нет, я должен лететь с вами! Поймите, всё очень серьёзно! Я вчера смотрел ваш гороскоп: положение планет для вас очень неоднозначно, только моё присутствие рядом может гарантировать вашу полную безопасность.
Близкий к обмороку головастик - Альберт Николаевич Бетхудов - числился руководителем психологической службы при Президенте, но на деле являлся его личным астрологом. Это не афишировалось, но первые лица государства всегда держали при себе профессиональных предсказателей – на всякий случай…Когда Козырев вступил в должность, несколько «государственных» астрологов достались ему как бы в наследство от предшественника. В том числе и Бетхудов.
Козырев не слишком верил во всякую мистику, предпочитая полагаться на советы серьёзных аналитиков, однако увольнять никого не стал. Даже не возражал когда по понедельникам вместе с прочей текущей информацией ему на стол ложился очередной астрологический прогноз. Со временем стал брать с собой в некоторые поездки персонального звездочёта в качестве…шута. Бетхудов был человеком несомненно умным и начитанным и при этом весьма большим оригиналом. Слушать его пророчества бывало довольно забавно.
Козыреву стало жаль растерявшегося чудака и он попросил начальника своей охраны устроить его на отлетающий борт… вместо себя.
– Разве ты не с нами? – удивилась супруга.
– Долго объяснять. Так надо. Присмотри за Дашенькой.
– Это не обязательно, пап, я же не инвалид и не умственно отсталая – возмутилась дочь, четырнадцатилетняя девочка подросток.
– Да, я знаю, ты взрослая и очень крутая, – улыбнулся отец, взяв дочь за руку. – Я немного устал и поэтому всё напутал. Это тебя мне следовало попросить приглядывать за мамой, а то она у нас бывает не от мира сего.
– Значит, мы не летим, шеф, - коротко, не показывая эмоций, уточнил начальник охраны Захар Хромов.
– Да, я так решил. Если я останусь, будет хоть какая-то гарантия, что они не ударят по городу.
– Мне сказать об этом другим пассажирам?
– Это не обязательно. Если пилоты сообщат на базу о том, что меня нет на борту, военные могут отменить разрешение на эвакуацию. Пусть у этих двадцати появится шанс. И мне будет спокойно за семью.
– Президент бросил взгляд в сторону вертолёта.
– Скажи моему пресс-секретарю, пусть сядет на моё место. Мы с ним примерно одной комплекции. Уже темнеет, в такой суматохе никто ничего не заметит. – После этого Козырев ещё раз обнял жену и дочь.
– Помни, тебя избрал народ, за тобой самая могущественная сила, - видя по его мятущемуся виду, в каком он состоянии, сказала на прощание бывшая жена.
– Да, да, - рассеянно пообещал Козырев, продолжая озабоченно думать о своём.
– Ты будто сомневаешься - удивилась Марго.
– Я же вижу. Вспомни как ты сам сказал, увидев результаты голосования, что чувствуешь себя будто на вершине мира.
– Зато теперь у меня такое чувство, будто меня вот-вот низвергнут с этой вершины, - признался он, однако пообещал: - Только у них это всё равно не получится.