Неоромантическая сказка
Шрифт:
– Забирайся на середину, – велела Риа и ободряюще подмигнула девочке. – Не бойся. Мост крепче, чем тебе кажется.
Переправа раскачивалась под ногами Пенелопы, но держалась. Она добралась до наивысшей точки и спросила веселую спутницу:
– Что делать дальше?
– Прокуси зубами палец и капни кровью в поток. Тритоны признают только свежую человеческую кровь.
Прокусить палец сразу не получилось. Пришлось немного постараться. Пенелопа собралась с духом и ощутила долгожданную боль. Во рту стало солоно. Юная сеньорита зажмурилась, чтобы не видеть алых
– Смотри! Смотри! – закричала ундина.
Прозрачные доселе воды хрустальной реки потемнели. Тяжелые капли, подобные бирманским рубинам11, моментально исчезли в загадочных водоворотах. Послышалось тихое бормотание, неведомых существ, обитавших под поверхностью:
– Кто нас звал? Мы чуем вкус крови человеческой! Славной крови!
Из мутных вод показались скользкие головки пучеглазых созданий. Их отдаленно можно было принять за лягушек, если бы, конечно, лягушки могли разговаривать. Круглые глаза речных существ бешено вращались, а широкие рты непрестанно гримасничали и скалились. Сказать по правде, выглядели они жутко.
У Пенелопы от волнения перехватило дыхание, а ундина спокойно ответила скользким тритонам:
– Мы пришли за волшебным гребнем.
В ответ послышался сварливый гомон.
– Зачем он вам? Зачем?
– А-алконост просит вас вернуть лунный гребешок обратно, – заикаясь от волнения, ответила Пенелопа.
Тритоны зашептались между собой на непонятном наречии. Шепот этот напоминал бульканье и шипение. Спор речных существ был столь долог, что Пенелопа окончательно замерзла, но терпеливо продолжала ждать ответа.
– Нам понравилась твоя кровь, девочка. Плесни-ка еще и забирай свой гребень.
Пенелопа подняла руку, по которой все еще сочилась красная струйка, и вновь рубиновые капли растворились в пузырящемся потоке потемневшей воды. Где-то в глубине засверкали неведомые вспышки, ветер усилился, а мост закачался. Голова бедной девочки закружилась, и она рухнула в ледяную воду.
Там бы она и закончила свой земной путь, если бы не цепкие руки Рии, выудившие юную сеньориту из водного плена. Река оказалась не слишком глубокой, но несчастная Пенелопа успела вымокнуть до нитки, наглотаться воды и больно удариться головой о камни. В волосах девочки невероятным образом обнаружился изящный костяной гребешок, окутанный лунным сиянием. Тот самый!
На берегу Риа не торопясь вытерла продрогшую девочку и даже причесала ее заветным гребешком. От накопившегося напряжения и обиды Пенелопа тихонько плакала, а ундина успокаивающе приговаривала:
– Все позади. Ты справилась. Ты большая молодец.
– С-спасибо Вам большое, – с чувством поблагодарила спасительницу юная сеньорита.
– Ах, ерунда, – беззаботно ответила Риа. – Неужели ты думала, что я позволю тебе утонуть?
Девочка хотела ответить, что в сказочной стране все слишком непредсказуемое, но не стала.
Ундины ждали Пенелопу и Рию все там же – у старой мельницы.
– Забрали гребень? – спросили они хором.
Риа кивнула и победоносно улыбнулась, а Пенелопа
– Теперь ты можешь смело возвращаться к Алконосту, – отметила Риа и погладила девочку по волосам.
– Еще раз спасибо. Вы даже не представляете, как я благодарна.
Риа грустно вздохнула.
– Еще как представляю…
Алконост мечтательно глядела куда-то вдаль, когда уставшая Пенелопа появилась перед ней.
– Ну наконец-то! Долго же ты шла.
Девочка промолчала в ответ на несправедливое замечание, и протянула девушке-птице гребешок. Алконост повертела его в когтистой лапе и веско отметила:
– Этим гребнем можно причесать время и пространство. Благодаря этой чудной вещице я смогу отправить тебя в любое место. В пределах Плюшевого Королевства, конечно.
Алконост плавно взмахнула волшебным гребешком, будто действительно причесывала кого-то невидимого, и воздух вокруг заискрился, наполнился радужными всполохами.
Удивленная Пенелопа наблюдала, как перед ней пространство задрожало и раскрылось подобно книге. Она увидела маленькие деревья, сияющее солнце и знакомую тропинку.
– А можно попасть к дому старейшины Магритта? – робко спросила Пенелопа.
– Можно, – важно ответила Алконост.
– Как мне шагнуть туда?
– Разве ты не знаешь, как попасть в сказочный уголок? При помощи музыки, разумеется. Музыка рождает совершенство без времени и пространства. Она лелеет тончайшее волшебство. Но только настоящая музыка!
Последнюю фразу Алконост произнесла веско. Сразу стало ясно, что себя она считает специалистом в настоящей музыке. Пенелопа ничего не поняла, но переспрашивать постеснялась.
– Я могу спеть на доступном тебе языке вот какую песню…
Девушка-птица расправила крылья и запела. Ах, как прекрасно она запела! Чудесный голос переливался как соловьиные трели, звенел как серебряные колокольчики. Он был чистым, подобно инею на лепестках розы и прозрачным, подобно воздуху после грозы.
В новой песне Алконост рассказывала о том, как северо-западный ветер поднимал над сизой, лиловой, пунцовой, алой долиной гордую птицу. Та птица наслаждалась бесконечным полетом в ультрамарине. Алконост красочно описывала и сам полет, и голос той птицы, и стремительное падение, и хлопья снега, предвещающие зиму.
Алконост еще раз взмахнула гребешком, и юная сеньорита, оказалась на желанной лесной тропинке совсем одна.
Чудесная девушка-птица проводила Пенелопу холодным взором. В глазах Алконоста сверкнули желтые искры, и она обратилась в черный крылатый силуэт, будто сотканный из абсолютного мрака.
***
Юная сеньорита уже, разумеется, не видела неожиданной метаморфозы. Она была поглощена чудесным зрелищем. Недалеко от девочки возвышался странный особняк. Столь причудливые дома Пенелопе доводилось прежде видеть только в Барселоне12. Папа привозил всю семью на каталанскую выставку сладостей и показал дочке грандиозный недостроенный собор13, пленивший ее воображение своими невероятными формами.