Неоспоримая. Я куплю тебе новую жизнь
Шрифт:
Аравин стал центром ее Вселенной. Небесным Царем. Одним только взглядом он менял ее настроение. И Стасю это заключение окончательно расстроило.
Выбросила вперед левую руку, решив начинать с того, что обычно лучше всего срабатывает. Но Егор без особых усилий поймал ее перчатку в широкую ладонь и недовольно свел брови на переносице. Сладкова атаковала еще раз, делая ставку на правый джеб. Закружила вокруг Аравина. Дыхание сбилось от прилагаемых усилий, но Егор легко блокировал все попытки ее наступления.
– Слабо. Медленно. Неуверенно, – холодно констатировал
Тепло схлынуло с тела Стаси. Аравин будто затушил разожженный им же костер. Она скрипнула зубами и выпалила:
– Я стараюсь!
– Значит, плохо стараешься, – твердым голосом сказал Аравин.
В ответ девушка стрельнула в него сердитым взглядом.
Что-то обрывалось в груди Егора. Он не мог оторвать от Стаси глаза. Одержимо скользил ими вдоль ее тела. Надолго замирал взглядом в тех местах, которых хотел бы коснуться. Их было много.
Ее голый живот – самая сильная слабость Аравина. Он и сам не понимал, почему так сходил с ума именно от этой части ее тела. Но что-то в ней было лично для него. Эту бархатную плоскость со слабовыраженными мышцами ему нестерпимо хотелось покрыть миллионом мелких влажных поцелуев. Прикусывая местами кожу, зализывая и дуя, срывать с ее сладких губ рваные стоны.
Он, нах*й, окончательно слетел с катушек!
Аравин не мог сконцентрироваться! Ему, бл*дь, просто перекрывало дыхание. Стася сбивала все настройки. Жизненно важные приборы рядом с ней барахлили. Оставался в пределах своего личного пространства только потому, что в зале еще сновали люди.
– Нормально, – авторитетно заявил Щукин. И Егору пришлось напрягать мозги, чтобы вернуться к смыслу их разговора. – Не жди, что она ударит, как Прохоров. Кстати, он Стасю в прошлый раз похвалил.
Аравин с силой стиснул челюсти и посмотрел на Натаныча, свирепым взглядом еще раз показывая все, что он об этом думает. В это же мгновение перчатка Стаси врезалась в его нижнюю челюсть. Застигнутый врасплох боксер по инерции сделал шаг назад, но быстро вернулся на прежнюю позицию. Хмуро уставился в растерянное лицо Сладковой.
Она вздрогнула. Нерешительно повела плечами. Когда заговорила, в голосе послышались оборонительные нотки:
– Ты отвлекся. Это непозволительно. Непрофессионально. Неспортивно.
Щукин бы разразился смехом, если бы не имел точного представления, что творится внутри Егора. Нервно сцепил руки, лежащие поверх канатов, и прижался к ним губами. Настороженно взирал на ринг. Когда Сладкова с Аравиным оказывались там вместе, бокс переставал быть спортивным единоборством. Это становилось борьбой характеров. Поединком чувств.
Аравин отрешенно прикоснулся к месту удара. Безразлично отметил кровь на пальцах и, прищурившись, слизал ее с нижней губы. Прохоров, присвистывая, выразился бы конкретно и пошло. Щукин же, протяжно выдыхая, про себя заметил, что Аравин собирался сожрать девчонку. А юное дарование, по ходу, вошло в раж.
– Музыкальное сопровождение, пожалуйста! – прокричала она. – Финальную из "Рокки"!
Немногочисленные присутствующие в зале неестественно застыли. Глаза Егора недобро блеснули.
–
Она благодарно ему улыбнулась.
– Трудно быть скромным, будучи таким великим, как я, – процитировала девушка.
– Стася... – предостерегающе окликнул Егор.
– Походит на настоящий стеб, малышка, – с притворным осуждением сказал Прохоров.
– Не читаешь ты, Дима, классиков! Это слова Али. И, кстати...
Успела только коротко взвизгнуть, когда Егор подхватил ее под колени и бесцеремонно закинул на плечо. Их липкая от пота кожа соприкоснулась, немыслимым образом раздражая все имеющиеся в ее теле нервные окончания. По Стасиной спине стремительной волной прокатилась дикая дрожь, и она моментально застыла, стараясь контролировать свое волнение. Девушка едва заметила, как Аравин перешагнул канаты. На глазах у оторопелого тренера и притихших товарищей он нес ее в раздевалку.
Широкий шаг. Резкий поток воздуха. Негромкий стук закрываемой двери.
У Стаси закружилась голова, а перед глазами поплыло, когда она снова коснулась ногами твердой поверхности.
– Ну, продолжай, принцесса моя некоронованная! – настойчиво потребовал Аравин, неотрывно глядя на Стасю.
А у нее в груди все задрожало. Глаза защипало от резкой смены эмоций.
– Не хочу! – мотнула головой так сильно, что коса улетела за спину. – Ты мне настроение испортил.
– Надо же, – процедил Егор сквозь плотно сжатые зубы. – Это я тебе настроение испортил? Девочка моя, нех*й есть мне мозг! Хочу. Не хочу. Это тебе не школьный драмкружок, бл*дь! Все имеет свои последствия.
– Уйди с дороги! – потребовала сердито. Лихорадочно стянула с рук перчатки, раздражая запястья резким трением. – Отойди!
– Считаешь, что все настолько просто, мелкая? – грубо спросил Аравин. Тело Стаси натянулось, словно струна. Окаменело под его тяжелым взглядом. – Чего ты, мать твою, добиваешься? Ты понимаешь, Сладкая, что сейчас, бл*дь, все по-другому?
Аравин с трудом сглотнул и выдохнул. По позвоночнику спустилась жаркая волна. Стася делала его слабым. Она делала его уязвимым. Она заставляла его желать то, чего у него никогда не будет. С каждым разом что-то неизбежно ломалось внутри него. Он не хотел трансформироваться, но уже не мог это остановить.
– Понимаю... Больше, чем ты думаешь, – порывисто зашептала Стася. – Я не хочу играть на твоих нервах. Это не моя вина, – качала она головой. – Не моя. На самом деле я даже не знаю, как так получается.
И дураку известно, что любое действие рождает противодействие. Это закон физики. Это закон природы. И виноватых здесь не могло быть. Потому что каждый из них справлялся с обрушившимися на плечи переживаниями, как мог.
Несколько секунд, пока Егор пытался заблокировать поток давящих его изнутри эмоций, они сверлили друг друга глазами. Время замедлило свой ход. Напряжение в его теле сковывало натруженные мышцы, только он все равно не ощущал физической боли.