Неоспоримый
Шрифт:
Это напомнило мне разговор мистера Розового с мистером Белым, и я накинул еще один доллар.
До сих пор в любой ситуации я оставляю на чай 20 процентов, а официанты и официантки, которые обслуживают меня, могут поблагодарить за это Эдди Герреро.
В следующие недели WWE провела сюжет, в котором Рэнди Ортон, пытаясь вывести Рея Мистерио из себя, говорил вещи, вроде: « Эдди сейчас горит в аду ». Эдди был истовым христианином, по моему мнению, он был бы оскорблен, если бы узнал, что его бессмертную душу используют в сюжете. Я был рад, что не работал в WWE в то время, потому что я стал бы протестовать против такого
По его голосу я понял, что он разозлен не меньше меня, но он держал свои эмоции внутри. После всплеска на похоронах Эдди Крис редко демонстрировал свои эмоции в разговоре со мной. Он всегда был каким - то озабоченным и отдаленным. Но я не мог и догадываться, что его проблемы гораздо серьезнее, чем я предполагал.
# 37: Динкус
Я полетел в Торонто после похорон Эдди, чтобы начать тур Fozzy по восточной Канаде, мой кузен Чад приехал из Калгари, чтобы потусить со мной и испытать кочевую жизнь рокера.
Я знал Чада всю жизнь – он был очень мудр. На самом деле, именно он первый рассказал мне, откуда берутся дети и все такое.
Мне было 9, а Чаду – 7, когда у нас состоялся глубокий разговор о смысле жизни, который плавно перешел на тему рождения детей. Я проницательно рассказал ему, что мама сказала мне, что папино семя проникло в ее живот, когда они целовались ( спасибо за эту историю, мам ).
Чад покачал головой с мудрым видом:
— Нет, все не так. Детей делают пенис и влагалище.
Последующие 30 лет убедили меня, что прав был Чад.
Первое шоу нашего тура прошло в Оттаве, до него я должен был раздавать автографы в магазине в течение пары часов. Такие события играли большую роль, потому что хорошо помогали продавать пластинки и рекламировать вечернее шоу. Я предвкушал возможность продемонстрировать Чаду, насколько популярной стала Fozzy, ведь предыдущие сессии раздачи автографов в Виннипеге, Калгари и Монреале собирали более 500 зрителей каждая, что являлось большим успехом.
Мы прибыли в Sunrise Mall ровно в четыре часа дня и отправились в музыкальный магазин. Меня слегка насторожило отсутствие очереди возле магазина, но я решил, что огромная толпа уже протиснулась внутрь.
Я ошибался.
Когда мы вошли, за наспех собранным столом, под сделанной рукой надписью « КРИС ДЖЕРИКО ИЗ FOZZY – СЕГОДНЯ В 4 » толпилось ровно 4 человека. Тот, кто писал плакат, забыл букву Z в слове Fozzy и, очевидно, пытался потом вставить ее сверху.
Осмотрев территорию, я обратился к Чаду:
— Опусти голову, давай сваливать отсюда.
Мы стали двигаться к двери, надеясь сбежать прежде, чем меня опознают, но на самом выходе меня остановил охранник:
— Эй, да это Крис ! Он здесь, друзья ! Заходи и присаживайся, Крис ! Давай начинать вечеринку !
Это и была вечеринка, если называть вечеринкой полный отстой.
Я присел под жидкие аплодисменты рядом с большим постером диска « All That Remains », ожидая появления Арти Фафкина, чтобы надрать ему задницу.
Обычно на таких мероприятиях я расписывался на диске, жал руку фанату и подзывал следующего. Но вследствие недостатка людей в магазине я написал « Войну и мир » на каждом экземпляре, чтобы убить время: « Дорогой Ингви,
Несмотря на все задержки, я закончил процедуру за 6 минут.
Я фотографировался с пятью охранниками, нанятыми для моей защиты от толп яростных фанатов, когда увидел хозяина магазина, смотревшего на меня так, словно он хотел выпотрошить меня. Я позировал с тупой улыбкой, когда до меня дошло, что охранников в магазине было больше, чем поклонников.
— Да ладно, — сказал Чад, мудро пожав плечами. – Оттава никогда не была университетским городом.
Посещаемость вечеринки была сопоставима с сессией в магазине, и я не мог понять причины этого. Мы уже играли в Канаде несколько раз во время тура в поддержку « Happenstance » и собирали неплохую аудиторию, поэтому было непонятно, почему мы так горели в этот раз. Посещаемость так и не улучшилась: Торонто, Гамильтон, Монреаль – везде было мало зрителей.
Последний вечер тура был в Лондоне, провинция Онтарио, и, пока мы ехали на шоу, я заметил длинную очередь.
« Отлично, — подумал я про себя. – Это уже похоже на правду ! Fozzy наконец - то соберет полный зал в последний день тура … лучше поздно, чем никогда ! »
При ближайшем рассмотрении я заметил, что это была не самая опрятная толпа: грязные волосы, опухшие лица, потертая одежда с въевшейся грязью. « Пусть они и не красавцы, — думал я, — но мы все равно порвем этот зал ». Кроме того, они не могли быть хуже аудитории на шоу Murder Junkies.
— Сегодня у нас хорошая аудитория, парни ! – восторженно закричал я.
Фургон прибыл на место, и я выпрыгнул из него, ожидая вопли восторга от моих преданных фанатов. Но стояла оглушающая тишина, и вскоре я понял, что эти фанаты не стояли в очереди на концерт Fozzy. Они стояли в очереди за супом, который выдавали в ближайшем окне.
Дельсон выбрался из фургона и мрачно произнес:
— Это точно хорошая аудитория … для шеф - повара в ресторане.
Мы вошли внутрь и были атакованы запахом застоявшегося дыма и пива. Ковер был прожжен и местами разорван, а сценой была небольшая платформа, поднимавшаяся над уровнем пола всего на несколько сантиметров. Мы прошли по скрипучей лестнице в абсолютно темный коридор с гнилой, грязной гримерной в самом конце. Это место напомнило мне фильм « Ужас Амитивилля », я был смертельно напуган.
Стены были покрыты граффити с изображением пенисов и других интимных мест и мудрейшими надписями, вроде « Трахнусь за пятак » и « Разотри дерьмо по моей киске ».
Я почувствовал крайнее отвращение, даже не хотел ставить сумку на пол, не говоря уже о переодевании. Там стояла пара подносов с замерзшим мясным ассорти и перезрелыми фруктами, которые я бы не стал есть за все сокровища мира.
От этой раздевалки у меня побежали мурашки, и я вышел в темный коридор, чтобы спуститься вниз по лестнице. Я шел в кромешной тьме вслепую, держась рукой за стену, как вдруг часть стены возникла прямо передо мной. Я завизжал, как Джастин Бибер, впервые потрогавший женскую грудь, поняв, что передо мной не часть стены, а человек, появившийся из другой двери. Оказалось, что наверху были не только гримерные, но и комнаты, где жили хозяева столовой для бездомных.